<<< Портал ХОХМОДРОМ - лучший авторский юмор Сети.
   <<< Архив портала hi-hi.ru за год ПОСЛЕДНЯЯ СМЕРТЬ ВЕЛИКОГО КОРМЧЕГО (Виктор ГЛАМАЗДИН) | Хи-хи.Ru - юмористический литературный журнал

ПОСЛЕДНЯЯ СМЕРТЬ ВЕЛИКОГО КОРМЧЕГО
Виктор ГЛАМАЗДИН



Виктор Гламаздин
ПОСЛЕДНЯЯ СМЕРТЬ ВЕЛИКОГО КОРМЧЕГО
1
В обстановке полного взаимопонимания и сердечной дружбы проходит официальный визит в Китайскую народную республику руководителя социалистического Лаоса товарища Кейсона Фомвихана.
«Жэньминь жибао». Май 1976 года

Принимая лаосского гостя в своей пекинской резиденции, хозяин Китая - Председатель ЦК КПК Мао Цзэдун - был рассеян. Психически подавлен. С трудом сохранял координацию движений. И иногда даже засыпал во время беседы.
Возвращаясь в посольство и разглядывая в бронированное окно автомобиля поток велосипедистов, оттесненный к обочине мотоциклами кортежа, Фомвихан анализировал сложившуюся в китайском руководстве обстановку.
«Мао уже не жилец, - констатировал рассудительный лаосец – Великий Кормчий теперь представляет из себя всего лишь куклу, которая еще двигается и говорит. Дергается, но мало что соображает. Кто же сядет на трон Поднебесной? Цзян, Хуа или, быть может, Дэн?.. В любом случае в верхах будет большая и длительная свара. Так что на помощь китайцев в ближайшее время рассчитывать нечего. Надо делать ставку на Брежнева. Тот даст все, что нужно, если доложу ему факты «об успехах социалистического строительства» и пугану «великоханьским шовинизмом маоистов», как советовал Громыко».
У подъезда посольства Фомвихан вышел из автомобиля и направился к секретарю посольства, для составления отчета о визите для лаосской партийной печати.
- Что нового? – спросил Фомвихан секретаря.
- - Звонила товарищ Цзян. Просила о встрече с Вами.
- По какому вопросу?
- - Не сообщила.
«Что этой старой карге от меня нужно? – насторожился Фомвихан, не любивший, Цзян Цин, жену Мао Цзэдуна, из-за ее сварливого и склочного характера. – Как бы она не втянула меня в свои придворные интриги. С этой стервой надо быть предельно осторожным».
2
- Я сердечно благодарна Вам, товарищ Кейсон, за Ваше чуткое отношение к Председателю, - Цзян Цин внимательно посмотрела на лаосца, ожидая от него ответных слов.
Несмотря на свою кажущуюся простоту и краткость, все, сказанное женой Председателя, имело довольно глубокий смысл.
Под «чутким отношением» подразумевалось: Цзян Цин догадывается, что Фомвихан понял, насколько близка смерть Председателя.
А «сердечная благодарность» подтекстуально означала: лаосцу предлагают в будущих подковерных схватках встать на сторону супруги Мао Цзэдуна.
Фомвихан знал, каждая его фраза будет записана на магнитофонную ленту. И потом прослушана не раз и не два.
Поэтому лаосец бодро проговорил дежурную речь о «ведущей роли Китайской народной республики и ее Великого Кормчего в мировом коммунистическом движении». И пожелал товарищу Мао «десять тысяч лет жизни и здоровья».
И все. Никаких вопросов о здоровье Председателя или о характере происходящих в китайской компартии процессах осторожный лаосец задавать не стал.
Прошло тридцать минут бесплодной беседы.
Китаянка напрасно пыталась обострить разговор намеками на неких «ревизионистов» и «оппортунистов» в ЦК КПК, «жаждущих захватить власть и предать дело трудящихся всего мира за подачки империалистов».
Лаосец умело уходил в сторону от острых вопросов, делая вид, что и в самом деле верит в то, будто безнадежно больного Мао Цзэдуна и вправду ждут тысячи лет жизни.
Цзян Цин наконец поняла, что от такой хитрой лисы, как Фомвихан, невозможно добиться ни малейшей откровенности.
- Скажите, товарищ Кейсон, - обратилась к лаосцу китаянка, меняя тему разговора, - что Вы можете рассказать о привезенном Вами для товарища Мао лекарстве?
«Ей действительно есть дело до лекарства? – спросил себя Фомвихан. – Или эта старая крыса пытается меня запутать?»
- - Вы, товарищ Цзян, имеете в виду «Кровь синего дракона»? – уточнил лаосец.
- Да. Я говорю о лекарстве, которое Вы передали в подарок от лаосских трудящихся Председателю Мао. Откуда оно? Какие болезни лечит? Нет ли побочных эффектов? Впрочем, наши медики все равно проверят его действие…
- - У данного препарата довольно любопытная история. В рамках кампании «Борьба с реакционерами и суеверием» отряды нашей молодежи проводили рейды по буддистским монастырям, реквизируя их имущество и отправляя дармоедов-монахов на перековку в трудовые лагеря. В одном из храмов на берегу Меконга наряду с церковной утварью были конфискованы древние серебряные сосуды с подозрительного вида зельем. Когда молодые активисты собрались вылить из сосудов эту светло-синюю жидкость, настоятель монастыря горячо воспротивился этому, за что и получил автоматную очередь в грудь…
- У Вас в Лаосе, я вижу, в пропаганде материализма применяются сугубо материалистические методы, - рассмеялась Цзян Цин.
- - Мы учимся работать у наших китайских товарищей… Так вот, что самое интересное: монахи стали умолять бойцов отряда вылить содержимое этих сосудов на убитого настоятеля. Активисты, смеясь, выполнили данную просьбу. И тут произошло нечто удивительное: священник ожил, а его раны мгновенно затянулись. Он до сих пор жив и здоров, работает в одной из сельскохозяйственных коммун и даже перевыполняет ежедневную трудовую норму в два раза.
- Похоже на сказку, придуманную религиозными фанатиками, - поморщилась супруга Великого Кормчего.
- - Члены отряда передали остатки содержимого сосудов в Министерство народного здравоохранения. После исследований специалистами из Вьентьяна этого препарата, оказалось, что он является мощнейшим лекарством. Его апробация на заключенных показала, что «Кровь синего дракона», так монахи называют зелье, лечит абсолютно все без каких-либо побочных эффектов. К сожалению, синтезировать лекарство не представляется возможным. Последние его граммы мы передали в подарок товарищу Мао, чтобы он как можно быстрее оправился от болезни и продолжил свою великую работу на благо народов всей земли.
- Благодарю Вас от лица руководства Китайской коммунистической партии, - сказала Цзян Цин и о чем-то надолго задумалась…
Фомвихан терпеливо ждал.
- - А Вы сами, товарищ Кейсон, рискнули бы принять это лекарство? – медленно произнесла Цзян Цин, сверля лаосца пронизывающим взглядом.
- Без малейшего колебания. Даже, если бы моему здоровью ничего не угрожало. Прекрасный препарат.
3
9 сентября в Пекине в 0 часов 10 минут скончался Великий вождь и учитель…
«Обращение к партии, армии и всему китайскому народу». Пекинское радио. 1976 г.
«Товарищ Мао умер», - понял придворный врач китайского диктатора Ли Чжисуй. Бросил трусливый взгляд на присутствующих в больничной палате - Цзян Цин, Хуа Гофэна, Чжан Чуньцао и Ван Дунсина. И не рискнул отключить реанимационное оборудование.
И тишину палаты сейчас нарушали лишь монотонные звуки аппарата искусственного дыхания, который перегонял по мертвому телу Председателя уже не нужный ему воздух.
Электрокардиограмма изображала тонкую прямую линию…
Собравшиеся у смертного одра Великого Кормчего люди понимали, со смертью Председателя навсегда уходит в прошлое целая эпоха.
Цзян Цин ненавидела молоденьких наложниц Мао Цзэдуна. Ненавидела и самого вождя.
Последнее время он не допускал ее к серьезным делам. Особенно к тем, которые касались банковских счетов в ФРГ, США и Франции.
Но за влияние на мужа товарищ Цзян боролась изо всех сил.
Еще бы. Именно он был той волшебной палочкой, что обеспечила карьеру Цзян Цин, ее взлет: от третьеразрядной шлюхи до одного из лидеров китайского государства. И только благодаря этой волшебной палочке Цзян Цин занимала высокие посты и нисколько не пострадала в жестоких придворных интригах.
Хуа Гофэна доверие Председателя возвысило до поста заместителя самого Председателя. Гофэн навсегда запомнил тот апрельский день, когда «товарищ Хуа» прибежал в панике к «товарищу Мао» со словами: «Меня обвиняют в правом уклоне!».
Дрожащей рукой почти полностью парализованный Великий Кормчий сказал тогда слова, ставшие абсолютной индульгенцией для его заместителя: «Когда ты у власти, я спокоен».
Чжан Чуньцао, интеллектуально отличавшийся от шимпанзе только умением горячо и долго выступать с занудными посредственными речами перед публикой, не был удовлетворен своей карьерой (а ведь был членом Политбюро) и ждал от Мао нового приказа «огонь по штабам!», чтобы возглавить толпы «молодых бунтарей» и повести их на бой с «бюрократами и оппортунистами».
Ван Дунсин, заведующий организационным отделом ЦК КПК - расчетливый царедворец, командир личной службы безопасности Председателя, - понимал, что партию, как и страну в целом, ждут крутые перемены и, чтобы уцелеть и сохранить высокое положение, сейчас необходима предельная бдительность, тонкий расчет и быстрая реакция. Уже третий день Ван Дунсин везде носил с собой табельный пистолет и был готов к любому развитию событий.
Цзян Цин потерла ладонями лицо, сжала пальцы в кулаки, резко развернулась и выбежала из палаты.
Ван Дунсин насторожился и вопросительно посмотрел на Хуа Гофэна.
Тот пожал плечами и, повернувшись к врачу, спросил его:
- Что необходимо предпринять для сохранения тела товарища Мао?
- - Сохранить его в течение двух недель будет несложно, - ответил, немного подумав, Ли Чжисуй. – Для этого потребуется ввести в тело два литра формалина. Однако…
- Начинайте! – приказал Хуа Гофэн.

4
Ночью уснувшего за письменным столом Ван Дунсина разбудила телефонная трель.
- Слушаю.
- - Товарищ Ван, это Ли Чжисуй. Я не могу работать, когда мне мешают…
«И я», - подумал полусонный Ван Дунсин и недовольно перебил врача:
- Что там у вас стряслось?
- - Только что товарищи Цзян и Чжан вместе со своими охранниками ворвались в помещение, где лежит тело Председателя Мао…
Через десять минут Ван Дунсин вместе с вооруженными бойцами роты охраны вбежал в больницу.
А по ее периметру уже выстраивалась цепь солдат пекинского гарнизона, вызванных Хуа Гофэном, которому Ван Дунсин сообщил об инциденте в больнице.
Ван Дунсин и Ли Чжисуй, в сопровождении автоматчиков, оттеснив к стенам коридора охрану Цзян Цин и Чжан Чуньцао, вошли в зал, в центре которого стоял стол из нержавеющей стали и на нем лежало бездыханное тело Великого кормчего.
- В чем дело, товарищ Цзян!? – крикнул с порога Ван Дунсин, со злостью глядя на стоящую у трупа Председателя Цзян Цин.
Вдова Великого Кормчего натянуто улыбнулась. Покосилась на пистолет в руке Ван Дунсина. И, пытаясь сохранить в голосе твердость и уверенность, ответила:
- - - Мы спасаем Председателя. Только что ему было введено сверхмощное лекарство, переданное нам лаосскими товарищами. Оно оживит…
- - Что вы наделали! – взвыл Ли Чжисуй. – Мы уже накачали его раствором.
- Это вам дорого будет стоить! – произнес сквозь зубы Ван Дунсин, с ненавистью глядя на «спасителей». – Никому не позволено издеваться над достоинством товарища Мао, даже если он мертв.
Вдруг по телу Мао волной прошла судорога.
Все замерли.
Кожа на трупе Председателя стала стремительно приобретать лиловато-сизый оттенок.
Врач почувствовал, как по его спине пробежали мурашки.
У стоящего же рядом с ним солдата от изумления отвисла челюсть.
Покойник начал хрипло кашлять и из его рта полилась желтая пена.
Мышцы умершего вождя напряглись с такой силой, что было слышно, как хрустят под чудовищным напряжением суставы Великого Кормчего.
Цзян Цин побледнела и отшатнулась от оживающего трупа.
Чжан Чуньцао схватился от ужаса за голову.
Оторопевший Ли Чжисуй, вытирая обильный пот, выступающий на лице, широко раскрыв глаза, наблюдал за происходящим пред ним явлением, опровергающим все законы современной медицинской науки.
Внезапно Мао соскочил со стола, несколько раз повел безумным взглядом по сторонам и, встав на четвереньки, по-звериному завыл. И стал после этого кататься по полу, издавая такие звуки, что даже Ван Дунсин, человек железных нервов, почувствовал, что волосы на его голове зашевелились.
Вошел Хуа Гофэн. Несколько минут он наблюдал за происходящим, затем шепотом о чем-то спросил у врача.
В ответ Ли Чжисуй что-то растерянно пробормотал.
В этот момент тело Мао перевернулось на спину, выгнулось животом вверх, издав при этом жуткий вопль. А из глаз Великого Кормчего потекла мутная бурая жидкость.
- - - - Кончайте этот цирк! Немедленно! - хмуро произнес Хуа Гофэн.
Ван Дунсин недоуменно глянул на него, но, увидев на лице Хуа Гофэна мрачную решимость, все понял. И без дальнейших пояснений подошел к Мао. Разрядил в его голову всю пистолетную обойму.
Тело Великого Кормчего еще несколько раз дернулось и затихло, только продолжали сжиматься в кулаки и медленно разжиматься его лиловые пальцы.
- - Как же мы теперь будем мумифицировать тело товарища Мао? – озадаченно проговорил Ли Чжисуй…
- - - - Сделаем его из воска... Товарищ Ван, вывезите труп за пределы города. Сожгите и закопайте…
Ван Дунсин выполнил приказ наполовину.
Труп вождя был вывезен. Но не сожжен. А лишь наскоро зарыт. Времени возится с бренными останками Великого Кормчего не было. В Пекине назревали серьезные дела Надо было срочно возвращаться…
Когда же через полгода на место захоронения прибыла команда для эксгумации и кремирования останков, их там уже не было.
По всем признакам могила была разрыта изнутри.
От нее шла цепочка следов от босых ног.
Собаки след не взяли.
5
1993 год был самым удачным для «новых русских».
Правоохранительные органы России еще только начинали приходить в себя после прошлогодних чисток. И занимались только борьбой за предоставление «крыш» растущим, как грибы, фирмам.
И в стране процветали: контрабанда, присвоение бывшей госсобственности, финансовые аферы и многое другое, что давало большую и быструю прибыль.
Да, часто постреливали. Бывало, что и взрывали. Иногда резали или душили.
На погостах вырастали, будто из-под земли, целые аллеи мраморных и гранитных надгробий. Со странными эпитафиями.
«Спи спокойно, братан. Поклеп не подтвердился».
«Земля тебе пухом, Беня. Прости. Ничего личного».
«Вован, мы их уроем!»
«Паша, жди нас в гости».
Зато игра стоила свеч.
Бешеные деньги летели в руки бывших советских подданных. И столь же бешеными становились те, кто ловил эти деньги.
Прилично наварив на сомнительных сделках, «новые русские» стали искать пути использования полученных средств.
Цыганские хоры, спонсорство поп-звезд, оргии в банях, пьяные дебоши в ресторанах, строительство дач, коллекционирование всяческого барахла от бабочек до самолетов, - все это быстро надоело.
И взор удачливых россиян обратился за рубежи Отечества.
Сначала ездили туда по делу. Польша. Чехия. Австрия. Германия. Америка. Швейцария. Италия. Израиль.
Затем, чтобы приобрести недвижимость. Испания. Англия. Франция. Канада. Финляндия. Греция.
А под конец – просто так. На других посмотреть, посмеяться над дураками. И себя показать, поставить на уши местную полицию. Как в вышеперечисленных странах. Так и в более экзотических. Индия. Кипр. Турция. Таиланд. Египет. Австралия. Индонезия.
Бакен и Петруха как раз и были представителями этой третьей волны. Два русских братка. После удачно прокрученного дельца ребята решили оторваться.
Петруха на одном из московских рынков познакомился с бригадиром китайских «челноков».
Китаец красочно описывал все прелести природы родной страны. И пригласил в гости Петруху.
Петруха уговорил подельника.
И вдвоем с Бакеном они приехали жарким августом 1993 года в Поднебесную.
Китайская кухня браткам понравилась.
А вот местная водка нет.
Широкая натура русских очень быстро надоела пригласившему их торговцу. И он сплавил гостей в глухую провинцию. Наплел им о «прекрасном сафари», о чудной охоте в лесах и красотах горных пейзажей.
Россияне поверили.
Через сутки поезд доставил их до нужного места.
Обосновались в трехзвездочной гостинице.
Еще через сутки нашли себе проводника.
Договорившись с ним «побродить по джунглям» и вручив задаток, россияне заехали на базар. Купили пол-ящика «Столичной», корзину закуски, пару АК-47, десять рожков к ним и противопехотную гранату. Так, на всякий случай. От предложенного опиума отказались. «Не по-русски бухло с марафетом мешать».
Когда пожилой китаец, согласившийся «побродить» с россиянами по близлежащему заповеднику, увидел, что взяли с собой «на пикник» туристы, то встревожено закудахтал:
- Нельзя оружие! Нельзя стрелять! Тюрьма!
Бакен хмуро оглядел китайца.
Покрытое морщинами смуглое лицо. Беспокойно бегающие глазки. Широкополая соломенная шляпа. Майка. Вылинявшие трусы по колено. Дырявые кеды.
Бакен достал из кармана пачку обмененных на доллары юаней и протянул проводнику.
- Можно пострелять, - согласился китаец, беря деньги. – Только в панду не стрелять. Нельзя панда.
- - Хрен с ней, с твоей пандой. По крокодилам постреляем. Или тигра замочим.
Тигров в заповеднике не водилось. Да и крокодилы были редкостью. Зато было полно змей и кровососущих насекомых.
Но проводник не стал говорить обо всем этом, чтобы не разочаровать богатых клиентов.
6
Выехали утром. Оставили машину в маленькой деревушке. В горы пошли пешком.
- Где ты по-нашему чирикать наловчился, узкоглазый? – Бакен вытер со лба обильный пот. И пожалел, что взяли с собой слишком много вещей. С каждым километром идти становилось все тяжелее и тяжелее.
- - Я бывать СССР. Хабаровск, Благовещенск. Завод. Сталин. Дружба.
- Ясно.
- - - Все, мужики, - проговорил Петруха, тяжело дыша. - Я устал. Привал.
Сели на поляне. Постелили скатерть. Выложили на нее закуску. Поставили водку. Принялись за обед. Русский обед. На сто грамм водки - пятьдесят грамм закуски.
Китаец быстро захмелел. И после первой же распитой бутылки его стошнило. Дальше пить он отказался.
- Как у вас тут насчет снять баб по быстрому?
- - Снять можно быстро. Лечиться долго.
- - - А чего ты там насчет панды говорил? Почему ее нельзя стрелять? – спросил Петруха проводника, допивая стакан.
- - Кто панда убить, расстрелять.
- Чего-чего?! – Бакен поперхнулся водкой. – За какого-то сраного медведя – вышак!?
Китаец весело улыбнулся и согласно кивнул головой.
С нее упала шляпа.
Хозяин потянулся за ней и упал, растянувшись на траве.
- Слушай, узкоглазый, а за браконьерство у вас тут не того?
- - Нет. Не расстрелять.
- - - Слава, Богу.
- - Тюрьма. Десять лет, - радостно сообщил китаец и уснул, счастливо улыбаясь.
- - - Эй, - Петруха растолкал проводника, - а за стволы?
- - Каторга, - блеснул знанием наказаний дореволюционной России китаец, рассмеялся и снова уснул.
- Ну и страна, - покачал головой Бакен. – Такие законы, а никто ничего не боится.
- - - Боятся. Только деваться некуда. Тот хмырь, что нам «калаши» продал, аж побледнел, когда ты из-под прилавка «игрушки» вытащил и на виду у всех стал глядеть.
- Да, стреманулся он здорово. Даже сумку бесплатно в придачу дал. Ну, чего сидим. Наливай.
Петруха налил.
Выпили. Закусили. Покурили.
Еще налил.
Закусили. Поговорили.
Еще налил.
Закусить забыли.
Еще.
Еще.
И еще по сто.
Выпив по литру, решили поохотиться. Не зря же тащились в такую даль.
Разбудили китайца. Пришлось угостить его несколькими затрещинами и опохмелить.
Проводника понесло. Он начал рассказывать о каком-то человекообразном монстре.
Тот появился здесь лет 15 назад. И до сих пор бродил по окрестностям. И наводил страх на местных жителей.
- Брехня, - подытожил рассказ проводника Бакен. – Пошли.
Пошли.
Дичи по пути не попадалось.
Дали несколько очередей по обезьянам. От скуки.
Вдруг в зарослях бамбука кто-то шумно зашевелился.
Охотники прислушались.
До них донеслись похожие на рычание звуки.
Братки вскинули стволы автоматов.
- - Не можно! Не можно! Там панда! – запричитал китаец. – Не убивать панда!
- - - Не боись.
Но проводник, несмотря на совет, все равно испугался. Когда увидел, что за чудовище вышло из зарослей.
Даже хорошо знавшие Великого Кормчего люди сейчас бы не узнали его.
А это был именно он. Только вид у него был весьма жутковатый.
Мутные синие глазные яблоки наполовину вылезли из глазниц.
Вместо зубов какие-то серые костные пластинки.
Кожа на теле – тонкая. И просвечивает, словно прозрачная целлофановая пленка.
Под ней – черные жгуты мышц и раздутые вены.
Живот распорот.
Видно, как по светящимся кишкам волнами проходят спазмы.
Все тело покрыто крупными язвами.
В язвах копошатся черви.
Туча мух вьется над ходячим трупом.
Одним словом… Нет, двумя словами можно обобщить впечатление от облика Председателя.
Слово №1 – страх.
Слово №2 – ужас.
Но никто и ничто не сможет напугать русского человека после литра водка. Вылези сейчас из-под земли демоны ада, и они получили бы от братков свою долю свинца в рогатые черепа.
Тем более что чудовище не вылезало из-под земли, а вышло из зарослей. И сейчас - то на ногах, то на четвереньках - поднималось к стоящим на пригорке путешественникам. До прямого контакта оставалось не более 60 метров.
Заработали автоматы.
Но все равно изрешеченное пулями тело продолжало идти к людям
- - - Ложись! Бросаю гранату!
Граната пролетела чуть дальше, чем метил Петруха. За спину монстра.
Взрыв.
Ничего. Сработала.
Братки встали с земли. Отряхнулись. И подняли на ноги едва живого от страха проводника. Подошли посмотреть, что осталось от чудовища.
А практически ничего и не осталось.
Под деревом нашли кисть руки.
Пальцы на ней подергивались. На какой-то миг они даже сложились в кукиш.
Ребята обиделись. И, чтобы последнее слово осталось за ними, дружно пописали на этот шевелящийся кусок плоти.
Бакен повернулся к проводнику.
Тот стоял, прислонившись к дереву спиной, и трясся. На внутренней стороне его худых бедер красовались светло-коричневые дорожки.
- Что, обгадился, узкоглазый? Да-а, упырище был не хилый. А ты нас все грузил: «па-анда», блин, «па-анда»… Петруха! Посмотри, в рюкзаке водка не разбилась?
- - - Разбилась. Но два пузыря есть.
- На-ли-вай!

КОНЕЦ






Количество прочитавших: 67






 РЕЦЕНЗИИ









Rambler's Top100