Пир во время чумы- Ироничные стихи- каррате- ХОХМОДРОМ

І нам, сліпим, передали
Свої догмати!.. кров, пожари,
Всі зла на світі, войни, чвари,
Пекельних мук безкраїй ряд...
І повен Рим байстрят!
От їх догмати і їх слава.
То явна слава... А тепер
Отим положено конглавом :
Хто без святої булли вмер,—
У пекло просто; хто ж заплатить
За буллу вдвоє, ріж хоч брата,
Окромє папи і ченця,
І в рай іди! Кінець кінцям!
У злодія вже злодій краде,
Та ще й у церкві. Гади! гади!
Чи напилися ви, чи ні
Людської крові?.. Не мені,
Великий господи, простому,
Судить великії діла
Твоєї волі. Люта зла
Не дієш без вини нікому.
Молюся, господи, помилуй,
Спаси ти нас, святая сило,
Язви язик мій за ****
Та язви мира ізціли.
Не дай знущатися лукавим
І над твоєю вічно-славой
Й над нами, простими людьми!..»

Т.Г.Шевченко "Єретик"

Так было всегда: запах горького миндаля наводил на мысль о
несчастной любви. Доктор Урбино почувствовал его сразу, едва
вошел в дом, еще тонувший во мраке, куда его срочно вызвали по
неотложному делу, которое для него уже много лет назад
перестало быть неотложным. Беженец с Антильских островов
Херемия де Сент-Амур, инвалид войны, детский фотограф и самый
покладистый партнер доктора по шахматам, покончил с бурею
жизненных воспоминаний при помощи паров цианида золота.

Накануне вечером они были в кино, каждый сам покупал себе
билет, и сидели отдельно, как они делали по крайней мере дважды
в месяц с тех пор, как иммигрант-итальянец дон Галилео
Даконте соорудил на развалинах монастыря семнадцатого века
открытый кинотеатр. Фильм был снят по модной в прошлом году
книге, доктор Урбино читал эту книгу с душевной болью - так
ужасно описывалась в ней война: "На Западном фронте без
перемен". Потом они встретились в его лаборатории, и он
показался ей рассеянным и грустным, но она решила, что на него
подействовали жестокие сцены про раненых, умиравших в болотах.
Ей хотелось развлечь его, и она предложила сыграть в шахматы;
он согласился, чтобы доставить ей удовольствие, но играл
невнимательно, белыми, разумеется, пока не обнаружил - раньше,
чем она, - что через четыре хода его ждет полное поражение, и
тогда бесславно сдался. Только тут доктор понял, что
противником в этой последней шахматной партии была она, а вовсе
не генерал Хе-ронимо Арготе, как он предполагал. И
изумленно пробормотал:
- Мастерская партия!
Она уверяла, что заслуга не ее, видно, Херемия де
Сент-Амур был поглощен думами о смерти и двигал фигуры
безучастно.

Габриель Гарсия Маркес. Любовь во время чумы

Пир во время чумы

Когда-то страшная чума
Вовсю по городам гуляла:
Входила к людям в их дома,
Безжалостно их истребляла.
Косила острою косой
Людей траву без сожаленья,
Потом коричневой осой
Летела в дальние селенья.
Никто нигде не мог найти
Спасения от злой напасти,
В том мире все его пути
Вели уверенно к несчатью.
И гибли не один, не два:
Смерть достигала миллионов -
Не долларов, когда вдова
Живет подачкой гегемонов, -
Смерть уносила не гроши,
Она жрала людские жизни.
А на закуску хороши
И души, верные отчизне...
Ребенок плакал над отцом,
Сестра над братьями ревела,
Мать убивалась над юнцом,
Когда его сжигали тело...
Кругом стоял кромешный ад,
И чтобы вымолить прощенье
В тех городах, где страшный смрад
Сулил одно уничтоженье,
Устроили веселый пир:
Вина и сыра накупили...
Быть может, наконец, кумир -
Сам Бахус - снизойдет к могиле?
Быть может, сжалится над тем,
Кто был сражен болезнью грязной?
И в куче погребенных тел
Найдет очаг чумы заразной?
Ведь знают все, как он жесток
К тем, кто не признает в нем бога.
Он этот дьявольский порок
Карает уже ох как долго...
Чтоб этот гнев остановить
Парад открыли Либералий:
Но даже Ариадны нить
Вела до Вакха гениталий.
Мы думали, виной всему
Перикл и Алкмеониды:
Килонов грех нас ввел во тьму,
Оракул предвещал обиды.
Но тут в толпе один моряк
Так возразил аристократу:
Та скверна - это лишь пустяк,
И не она виной утратам.
Оракулы здесь ни при чем -
Чума пришла к нам из Египта.
Теперь, будь даже ты врачом,
Тебе не избежать вердикта:
Погибнешь так же, как и все,
В одной сгнием помойной яме,
Подхватишь вируса посев -
Тебе поможет только пламя.
Чума косила даже птиц,
Винили в ней и крыс, и кошек.
И не было священных лиц,
К кому она была хорошей.
В жару, совсем сойдя с ума,
Ища спасения в прохладе,
Покинув голыми дома,
В колодцах гинули в отраде...
Вскричал тогда аристократ:
"Хотели нам напомнить боги -
Во всем Перикл виноват,
Проклятый демократ убогий".
Крестьянин, слушавший их спор,
Подвел итог их рассужденьям:
Все знают - этот дикий мор,
Для многих ставший наважденьем,
Жрецы направили на нас,
Чтоб защитить аристократов,
Но разве стоит право масс
Какой-то кучки ренегатов?

А может, просто, это мы,
Стремясь достичь блаженства рая,
Страшнее самой злой чумы
Людей любовью убиваем?