Уж ночь, вздохнув томительной усладой,
в объятия Морфея позвала.
И ты лежишь, как в день рожденья, рядом -
нагая…
В отражении стекла
мерцают непогашенные свечи,
и белизна зовущего плеча
манит к себе,
а голос тихо шепчет,
и мысль, как сталь в мартене, горяча.
Хриплю, в порыве воздух обжигая:
«Вишнёвый сок спасёт меня от мук…
Не дай сгореть от страсти, дорогая!»
Дивана отозвался гулкий звук,
а бёдер белизна в дверном проёме
мелькнула, растворившись в темноте.
Не нужно ничего мне в жизни, кроме
истомы сладко-кислой в животе.
Вновь ты явилась лебединой песней,
часов песочных тенью на стене.
Присела у дивана в мягком кресле,
вишнёвый сок протягивая мне.
Как путник, потерявшийся в пустыне,
как высохший на грядке кабачок,
ныряя в сладострастную пучину,
я выпил залпом долгожданный сок.
В душе взыграли радости фанфары,
мелодии сердечной в унисон.
Ожил родник, полны резервуары…
И… заскулил желудочный шансон.
За окнами мерцающим рассветом
рождался, полный жажды, новый день.
Ты в кресле, в той же позе, не одета,
а у меня вишнёвая мигрень.
Капелью струн цимбальных отбивая,
пульсирует неистово висок:
«Прос…ал, мужик, свои ворота рая,
испивши натощак вишнёвый сок.»
Под запертою дверью туалета Он отбивал ногами жёсткий степ, И повторял, что песня не допета. Со стороны был жалок и нелеп. Загнав в тупик последнее терпенье, Нырнул в окно, в ближайшие кусты. Лишь отголосок «чудного мгновенья» Давал понять, что сожжены мосты.
О, как порой коварен женский ум, стремящийся в объятия Морфея - пургена в сок подсыпали ему, а он ведь вас желал, благоговея… Но вам важнее был спокойный сон, наполненный истомой эгоизма и бедный мальчик, сдерживая стон, страдал всю ночь душой и… организмом :)