В невкотором царстве, невкотором государстве жил царь. Звали его Ахванасей. И была у него царица. И звали ея Ахванасья. А у их всех царев так звали: ежель парень родится- Ахванасей, ежель девка- Ахванасья. Почём я знаю почему? У их так спокон веку водилось.
Чтобы не путаться - царям номера давали. Царь был тридцать третим. А царицам и прозвища хватало. Нонешняя была Каша. Ну да, шибко кашу любила, оттого и прозвали.
Ишо был у них царенок, понятно, Ахванасей, стало быть тридцать четвертай. Жили они хорошо, справно.
Бывалоча выйдет царь поутру на двор, сбегает до ветру, возьмет колун и ну дрова крушить, только летят поленья! А царица в это время с коровой управится, молочко парное в глечик нальет, на стол поставит и ждет царя батюшку к завтреку.
А там и царенок проснется. Мамки-няньки и его молочком напоят и калачиком мягоньким дитенка побалуют.
Коли погоды на дворе удадутся - царь али в поле направляется, али на охоту сбирается.
Без хозяйского догляду - никуда! Народишко-то ленивый да лукавый, ну-тко не проследи за им?
Глядишь, и к обеду дело подошло. Посля обеда и царь и царица опочивать отправлялись. А, проснувшись, царь в баньку шел. Оченно он это дело уважал! Уж его там напарят, вениками настегают! Красный возвернется, квас студеный дует ковшами.
К вечеру царю непременно брюкву паренную подают. Тут и все бояре сбегаются. Думу думают, планты строят, оговаривают с кем бы нынче войну учинить. Спорят, а когда и в драку снимутся. Царь глядит за ими, кто уж сильно распояшется - того ложкой деревяной в лоб отоварит, глядишь уймутся. А то ученый спор затеют: что пользительнее для народа брюква али репа. Но как царь всё на брюкву налегал, так брюквенники завсегда побеждали.
Царица рядом сидит, кашу гороховую кушает. Уж так она до нее охоча - слов нет!
Все бы ничего, да больно царь ночами рядом с ей мучался. Уж и так уговаривал на ночь не потреблять её, и эдак уламывал, ан нет! Упёрлась царица хоть ей кол на голове теши!
А и то правда: раз она каши утром натрескалась, а тут иностранна делехация с посланием к царю прибыла. Царица и так жалась, и так старалась. Не стерпела. Конфуз на все европы вышел! Беда! Опять стала кашу на ночь утопреблять.
Не вынес царь, сбёг от нее в другую светелку. Оттого у них больше деток и не было!
Долго ли, коротко ли, а вырос царенок-то! Да умный такой: сам к дьячку бегал, Псалтирь выучился читать. Отец сердился: на что оно тебе? Али в дьячки сбираешься итить? Твое дело царством править, войны побеждать, народ в страхе держать.
Мать-царица секла нещадно мамок-нянек, что не уследили за дитем: царско ли дело грамоту разуметь? Ахти, позор-то какой в их дому!
Царенок рос-рос и в притолоку лбом уперся. Поняли царь с царицей: пора сына женить.
Да только это уже друга сказка. А я уж и притомилась, пойду-ко на печи полежу, кости старые погрею.
А ежель кому по нраву сказочка пришлась, так у ей и продолжение имеется
Охохонюшки! Стара стала. То одно забуду, то другое перепутаю
Так вот значитца. Женить надобно цареныша. А в царстве том давно уже беда приключилась!
Ишо Ахванасей трицать вторый заметил: девки рожаются красивые, тельные, да больно уж глупые. Вырастет така, возьмут ее взамуж, а у ей руки нивесть откуда растут. За что ни возьмется - все перепортит. Щи сварит - не посолит. Брюкву запарит - перестоит, в кашу обернется, кто ж ее есть-то станет? Лён примется мочить- сгноит. Сошьет мужу рубаху - все сикось-накось. От этих баб и осталась рубаха косоворотка.Ну везде урон и поруха от глупых баб в царстве.
Что делать? Вот царь собрал думу и велел отыскать хоть одну умну девку. Нашли. Дочка Нюрки- скотницы. До того ж умна девка! За что не возьмется - все в ее руках горит! Везде успеет, да всё ладно сотворит.
Собрал царь дохтуров и послал секрет выведать. Уж они судили-рядили! Только в драку пять раз кидались, сколько бород друг дружке повырывали, увечий понанесли! Всё проверяли: и на какого Николу девка родилась, на зимнего али на летнего. И соплетечение замеряли у ей, матери и ихной коровенки. И влиянием петушинного пения на опорос свиней интересовались.
Однако к царю явились и доложили: оттого девка умна уродилась, что повитуха ее при родинах нечаянно головой ушибла. От этого девка и в ум пошла.
Царь-от был не дурак! Повелел всех девок в царстве при родинах головенкой стукать, чтобы бабью породу улучшить.
Как царский указ не сполнить? Ну и начали девок стучать. Батюшки светы! Раньше хоть ликом и телом девки были хороши. А теперь то голова длинной тыквой расти начинала, то глаза в стороны разбегутся, то слюнотечение всю жизнь спортит. Ну просто беда прокралась в царство. Уж не про ум нынеча говорят, а девки совсем отвратными стали, как подросли. Однако мужикам деваться некуда и на таких женились.
А тут на беду и нашему царенышу пора настала жениться. Уж теперь он стал интересоваться почто девки в царстве таки страшны родятся. Все указы, как есть, перерыл, все законы перечитал, благо грамоте знал, на хитрого дьяка не полагался.
Нашел таки дедушкин указ! Ай, удружил дед внуку! Сам-то помер давно, а внуку и жениться не на ком!
Что делать? Решил царенок ехать в края далекие, места дикие, невесту себе добывать умную и красивую. Как положено от роду - пошел к отцу-матери за благословением.
А уж те в слезы: "Да куда же ты, сыночек собрался? Да во краях чужих тебя и убьют и обидят, а пуще всего: не ищи себе жену умную! Все беды от умных баб! Мы вот с отцом прожили в серости и благолепной глупости, а вон, глянь, царство цветет! Коль грибы не уродятся, так ягод насберем, али шишек набьем.На базаре поменяем - тем и сыты. Брюква, репа неприхотливы, почитай сами родятся, а чего еще желать -то? Газет, радивов в царстве не заводим, так народишко довольный себе живет-не тужит. Кой-как в поле время отбудет, тюри налопается и сидит себе на завалинке, семечки лузгает! Девки песни орут! Лепота!
Женись, сынок на своей, своя-то не подведет! На что бабе ум? У ей сроду надобности в нем не было!"
Только уперся царенок и одно твердит:"Поеду, да поеду"!
Что делать? Собрали его в дорогу. Онучи новые дали, лаптей пять пар в запас положили. В телегу два мешка брюквы нагрузили. Чай теперь с голоду дитя не пропадет. С тем и уехал.
Долго ли коротко ли, но приехал царенок в город большой. Огляделся: батюшки! У их у всех деньги каки-то на руках. Продают все, покупают. Что делать? Пошел царенок на базар. Увидел чудищу страшную: хрукт, не хрукт, овощ, не овощ. Вокада называется. И так ее народишко хватает!
Сообразил царенок, брюкву в луже отмыл, за прилавком стал и давай во все горло блажить: "А вот хрукт заморский, кологический, вокадин брат, налетай, покупай!"
Народ дивится: что за зверь такой? А любопытно, стали брать по цене немыслимой. В час царенок распродал брюкву. Денежки пересчитал, много насбирал!
Пошел с радости в ресторацию. А там лепота! Девки голосиськины! Пляшут, брагу что ли пьют, табачище курят, веселые. Приглядел царенок себе саму сисясту да и позвал взамуж. А той чо терять-то? У царенка денег полный карман, опять же царство свое. Пошла, бедовая, за него не глядя!
Едет царенок домой, а там уж его дожидаются. Мать сарафан новый почти одела, кокошник напялила. Царь кафтан парадный вздел, из царской шапки молей повытряхнул и набекрень, для пущего фасона, нацепил: чай молодых встречать надобно.
Едут! У царицы в руках каравай, батюшка иконой обмахивается - жарко! Как увидели молодую - обомлели! У ей джинсы в облипочку, сиськи наружу, голова простоволоса!
С телеги соскочила и кажет царице: "Ой, я с дороги в туалет хочу, где он тута у вас?"
Царица ничего не поймет, от страха все слова потеряла. Что за туалет такой требовается?
Царенок сообразил и показал невесте где у них нужник. Вот уж невеста заверещала: "Это как же вы тута живете, это что за дикости у вас тута, это как без унитаза жить нынче можно?"
Царь с царицей как поняли, что невеста требует нужник в доме, совсем ополоумели: это где же это видано в дому срать? Не лучше ль до ветру пройтиться?
Еле-еле пережили свадьбу старики. А уж на следующей неделе и померли, не выдержали новой жизни.
Похоронили их с почетом. Всё, как следоват, сынок сделал.
А жена его тем временем и радиво в царство протянула, и тевелизор в палатах поставила, и в тырнет какой-то вышла. Глядь, а там кака-то баба Галя про их жисть сказку пишет!
Отчего изволите гневаться, сударь? Чем не угодила? Кто же знал, что требуется ваше разрешение на написание псевдорусского фольклора? Простите сироту, а псевдонерусский фольклор писать можно? Не ссыльные мы! Беженцы! Поможите чем можИтЯ!
Женщина должна быть неожиданной, непредсказуемой. Тем более пишущая. Нельзя всю жизнь ехать на одной теме. Хотя в смысле юмора еврейская тема у меня таки основная. На ней мне легко шутится. На русской теме много подводных камней.
А кто у вас тут обучатель? И что, господа юмористы, вы еще не закопали его своими приколами и подколами? Неужто меня дожидались?
Ишь, как ладно складываешь, бабушка Галя. А слабо личико своё честному народу явить? Коли Гюльчетай ты, будешь нам сестрицей, коли Петруха - братом названным, а коли товарищ Сухов - так обратно, брательником. Но есть у меня мысль, что ты, баб Галь, в подолЕ прячешь кого-то...
Баушка я! Не знай, милая, кой тебе годок! Уж сама определяйся хто ты мне будешь: али сестрица, али племенница, а мож и во внучки прокатишь? А фотографие мое нельзя еще выставлять, как я тайную подписку давала на 25 лет. Шпиёнка я была. Наша. Када надо было, так и за Петруху прокатывала. Шустрая я была, бедовая! Через 15 лет срок выйдет, тогда и выставлю, коли не забоисся меня увидеть.
В 2003 году, сталбыть, подписалась, аха... Так это при Путине уж. А ты, бабуля, до-о-олго, видно, жить собираешься, коли встречу сулишь через 15 годочков.
А чивой-то ты,милка, злая такая? Чиво годы мои считаешь? Чай не в твоем дому живу, не твой век заедаю! Свою пензию имею. Нам шпиёнкам, плотют хорошо! Дай Бог здоровьичка батюшке Путину! Нашенский он, из шпиёнов! Гляди! Рассердишь, дак нарисуюсь!
Напужала, бабушка. Живи себе с миром. А я вовсе и не злая, хоть у кого спроси. Не такая добрая, как некоторые тут, но и не такая злая, как некоторые. Средняя я. Согласна внучкой твоей стать, коли ты не моложе меня. А то могу и удочерить, ежели чего. У меня одна дочка есть, вторая не в тягость будет. ;)
Ото ж! И я бабуля мирная. Но шибко кусучая. Ежели доставать будут. А давай-ко дружить, милка? Удочерять меня нельзя, опять же по причине скрытности моей личности. Мы когда присягу давали, дак так и писали: а ежели какая гражданка предлагать станет удочерение, то отказать ей вежливо, но не матом.