Моим соседом по лестничной площадке был некий Борис Израйлевич К., главный бухгалтер самого центрального киевского рынка - Бессарабского. Столь высокий пост горком ВКП(б) доверил ему в 1945, когда он демобилизовался инвалидом второй группы и Героем Советского Союза. Это звание Партия и Правительство отстегнули ему, лётчику-истре***елю за положенное число сбитых немецких самолетов. Но во время Сталинградской битвы он был тяжело ранен и, выйдя из госпиталя с негнущейся, собранной по частям, ногой, упросил начальство оставить его в авиации.
В этом он уподобился знаменитому Алексею Маресьеву - герою гремевшей в послевоенные десятилетия «Повести о настоящем человеке» писателя Бориса Полевого. Однако подвиг Маресьева, вернувшегося в небо на протезах к писательской прухе Бориса Полевого, нашему герою повторить не удалось: он лишь получил назначение на должность начальника технической службы авиаполка лёгких ночных бомбардировщиков ПО-2.
С его еврейским счастьем полк оказался женским. «Ночные ведьмы», как окрестили их немцы, на самом деле были славными девушками. Комсомолками, спортсменками, красавицами. И можно представить, как в таком жаждущем любви коллективе появляется 24-летний капитан, сероглазый брюнет-красавец, эффектно прихрамывающий, да ещё – Герой Советского Союза!
Естесссно, случилось то, что должно было случиться: во-первых, девушки единогласно избрали его комсоргом полка, во-вторых, принялись наперебой доверять ему материальную часть не только самолетов... В общем, его фронтовая биография сложилась буквально по хиту военных лет: "Первым делом, первым делом – самолеты (до ранения – прим. А.). Ну, а девушки? А девушки - потом."
В итоге наш герой демобилизовался не только с тяжелым физическим ранением, но и глубокой душевно-сексуальной контузией. Из-за нее долго жить ни с одной женщиной уже не смог, маясь многоженством, страдая алиментами. А партийных выговоров за аморальное поведение он получил куда больше, чем сбил вражеских самолетов...
Лишь одной женщине всю жизнь он сохранял верность - маме, для которой он оставался любимым сыночком. И было достаточно смешно и трогательно наблюдать, как бабуля за 90 поправляла шарфик почти 70-летнему чаду, чтобы Боренька не застудил горлышко.
И вот, наконец, семидесятилетний юбилей Бориса. Родичи, друзья, коллеги. Бывшие с детьми и внуками. После тостов, вручений, поздравлений в разгар юбилейного веселья кто-то из гостей попросил юбиляра поведать о своих военных подвигах. Но тот не успел и рта раскрыть, как вскочила геройская мама с прыткостью и громкостью, необыкновенными для более чем 90-летнего божьего одуванчика:
- Боренька, ни слова: за столом - ДЕТИ!
Как-то Шолохова обвинили в идеализации советского солдата в ВОВ. Он ответил:" У меня есть знакомый профессор, который много сделал для мировой науки. У него была дурная привычка ковыряться в носу. Когда я писал о нём, то о привычке умолчал".
На душу аса ё-моё Накинул грязное бельё. Я лично знал лётчика, у которого осколок застрял в сердце, но он вернулся на фронт. После этого выискивать с кем он спал, мягко говоря, неприлично.