журналисты и писаки разомкнули свои вежды.
на трибуну вышла Псаки, лучик света и надежды
на спокойствие в Эдеме, накормившем чечевицей
все пространство ойкумены от задворков до столицы.
говорила очень долго о событиях в Иране,
где поели всю карболку за китайские юани.
запретили имя "Ида", даже хвою жрут лопатой,
а простой французский п***р, дескать в этом виноватый...
сколько можно?! накаляла Дженни Псаки атмосферу, -
позабыли, елы - палы, что осталось от Рейхсвера?
ху из ю?, спросила Псаки у проныры журналюги
(тот вопрос про Нагасаки задал, даже, мол, каюги
все от горя почернели в штатах типа Иллинойса)
я - сотрудник Казус Белли, нам бояться?
ты не бойся,
потому что мы… тут Псаки засмущалась как девица,-
все подохнем как собаки, не успев перекреститься.
тут из складок на портьере появился Джонни Байден,
словно Цезарь в бельведере, "Крым не найден?", "Крым не найден?"
вопрошал он в разговоре с кем-то сведущим и важным
"был затоплен в Чёрном море?",
шагом мелким, черепашьим
подошёл он к секретарше, перепуганной и бледной:
"Крым пока считать пропавшим, без каких- либо комментов"
Дженни тут же распрощалась с представителями прессы,
мол, гуд бай... какая жалость... да идите вы все лесом!