Шептались, радуясь теплу, деревья.
На берегу заросшего пруда
Расположились, зову сердца внемля,
Две нимфы.
Девы, выпив как всегда,
Одежды сняли…
Жаль, что я там не был:
У облаков срывало крышу в дым.
В миг обезумело до “розового” небо,
Хотя для всех казалось голубым.
Май зеленел бессовестным засранцем,
Ласкал девиц лучами до того,
Что Маечка осталась только в сланцах,
А Ларочка совсем «без ничего».
Театр двух актрис всегда прекрасен,
Каким бы актом не кончался он.
Стоял довольный рядом старый ясень
И зрители – четыреста ворон.
Бутылка опустела – стала тарой.
Зашевелился, зашумел камыш,
Головками тянулся к Майке с Ларой,
Спугнув в нору вуайеристку-мышь.
Поля и пруд: природа ликовала.
Вороны с веток падали как сыр,
В «ничто» одетая полубогиня Лара
И Майка в сланцах удивляли мир.
И с той поры ночами, верьте братцы,
Подушку придавив своим плечом,
Я вижу сны, о том, что Майка – в сланцах…
И тело Ларкино, одетое в «ничо»…