ЧИСТЫЙ АНДЕЛ- Пародии- ми-шутка- ХОХМОДРОМ

Александр ИВАНОВ, ведущий телепрограммы «Вокруг смеха» (Москва): Все пишут грамотно, но налицо явная девальвация поэтического слова. Может ли критик, исследователь литературы, а пародист прежде всего исследователь, игнорировать эту армию, скажем так, - средних поэтов? Не может и не должен. Читая пародии МИ-ШУТКИ, нетрудно заметить, как выгодно они отличаются от многих и многих других: видна чёткая сатирическая задача – то, без чего пародия просто не может существовать. Они смешны – очень важный момент. И они похожи на обстреливаемы объект, что также крайне важно. Работает МИ-ШУТКА интересно, резкими мазками создавая литературные шаржи.

Поскриптум

Но кто мою историю осудит,
Кто первый бросит
Слово или камень?
Я всё сказал.
Я умолкаю.
Амен.

Может быть, и то, и это.
Может быть, ни то, ни это,
Черт-те что и ё-мое...

Стойте, мысли-недоумки...

Геннадий КАСМЫНИН

Не бог судья вам,
резвый проповедник, -
читателю сдаете вы экзамен.
А пародист не больше, чем посредник, -
читайте ниже мой поскриптум.
Амен.

Может, божий дар, поэты,
редок, словно мумиё?
И стекают в струи Леты
недоумки-мысли – это
на конец похоже света,
черт-те что и ё-моё...

Рацпредложение

Люди, не бросайте старых жён.
Кранцами у пирсов штормовых
В самые шторма они висели.

Ян ВАССЕРМАН

Люди, не бросайте старых жён,
используйте в быту,
пока возможно
заместо кранцев –
сам был поражён,
насколько это новшество надёжно.
И жёнам жутко нравится, висят,
знакомых капитанов окликают,
в шторм, правда, тяжко, ох и голосят,
когда их волны на причал кидают...
Сменить бы, да в Европе, вот пижонство,
зачем-то запретили многожёнство,
а ведь могли, как, скажем, шах иранцев,
всегда иметь богатый выбор кранцев...

Кошачьи страдания

Но, видать, я напрасно мяучу...
Пусть мяуканьем этим замучу
Полсела, но добьюсь своего!

Что за странная кошка пошла!

Николай РОГАЧЕВ

До озноба пронизанный мартом,
в предвкушенье весенних примет,
из чердачного мрака с азартом
на ночь глядя мяучит поэт.
И летит надрывающий душу
стон в морозную звездную высь.
Но в ответ его чуткие уши
ловят кратко-обидное: «Брысь!»
Зря он, что ли, мяуканьем будит,
воя в голос, почти полсела...
- Чтоб тебя!.. – матюкаются люди, -
что за странная кошка пошла.
– Полно лаять, сельчане, без толку, -
сплюнул сторож колхозный, - как хошь,
а придется женить нам Николку,
слышь, как мается – аж невтерпёж...

Признание

Милая меня не понимает.
Горечью не полнится душа.

Анатолий ПЧЁЛКИН

Милый мой меня не понимает,
что ни выдам за день – принимает.
Стужей ли в Сахаре попрекну,
за дожди взыщу ли с мужа строго –
извини, родная, шепчет, ну
виноват, недосмотрел немного.
Удивленьем полнится душа,
не пойму я – как меня выносит –
дверь откроет в спальню, не дыша
встанет у порога, мнется, просит:
- Почитай стихи мои на сон...
Я как гаркну – дух из мужа вон...

Условия хранения

Ты не сумела меня сохранить.
....Не позови меня, не позови,
я всё равно не приду.

Анатолий ПЧЁЛКИН

Ты не сумела меня сохранить –
жаль, что ли, стало тебе нафталина?..
Полно теперь на плече моем ныть,
траченный молью, тебя я покину.
Впредь будешь знать, как поэта беречь,
впрок заготовишь мешок антимоли,
да ни к чему запоздалая речь –
я-то уже не ввернусь к тебе боле.
Моль на других рифмоплетах лови,
штопай в них дыры с удвоенным рвеньем.
Не позови меня, не позови,
не обеспечив условий храненья.

Эврика

Тело мое – оболочка
из крови, костей и мяса.

Сергей МНАЦАКАНЯН

Руки мои – из кожи,
крови, костей и мяса.
Перья мои – из пасты,
стержней, пружин, пластмассы.
Машинка моя - из литер,
валика, ленты прочной.
Стихи – из воды обычной
и не всегда проточной.

Два носа

Мой нос, как мул,
навьючен черными глазами!

Петр ВЕГИН

Навьючили – сопи спокойно
и не испытывай судьбу:
что «Носу» Гоголя пристойно,
то носу Вегина – табу!..

«Голос Америки»

Я голос твой возил по Колыме
и Ангел смерти был со мною рядом.

Виталий ШЕНТАЛИНСКИЙ

Я голос твой возил по Колыме,
и корчились читатели в истерике.
Теперь пишу стихи тебе в тюрьме –
ведь был тот голос «Голосом Америки»...

Натура

Не совладал с собой верзила,
Терпел, терпел и проняло...
Натура, видите ль, взбурлила...
Ишь, как его распроняло!..

Герман ВАЛИКОВ

Не совладал с собой читатель,
терпел, терпел - и сборник врраз!..
Взбурлил – летят листы по хате,
распроняло его – а вас?

Просьба

Чтоб ты родившимся оленем,
проснувшись, вышла на крыльцо.

Владимир ПЕРШИН

Новорожденного оленя,
когда б увидел ты хоть раз,
меня бы не привёл в смущенье
набором торопливых фраз.
Дрожь тонких ног, травинок вроде,
подёрнутый туманом взгляд –
за что ты так меня, Володя,
возьми сравнение назад...

Урок стихосложения

Что-то думать сейчас – это значит лгать.

Владимир ПЕРШИН

Что-то думать сейчас – это значит лгать,
Я не думаю – значит, не лгу.
Если честно – не трудно стихи слагать,
я и вас научить могу.
Значит, сели. Бумаги – тележка и воз.
Мыслей – ноль. Свидетель – творец.
Овладев искусством не думать всерьёз,
приучите к стулу крестец.
И... рифмуйте поэму, балладу, сонет, -
я печатаюсь, тиснут и вас.
Гонорарец получите, за совет
не забудьте мэтру... на квас.

Смотр

Сколько ножек! Осмотрю подряд!

Виктор ЖИГУНОВ

За Пушкиным отметив ножек ряд,
пииты упражняться не устали,
прельстительницы не на тех напали –
осматривайте, Жигунов, подряд,
описывайте, коли терпит лист,
и не краснеют трепетные уши...
И Пушкин к ножкам был неравнодушен:
его читает мир, вас – пародист...

Комментарий

Я слишком жив, покуда я живу.
Я буду жить, покуда ты жива.

Равиль БУХАРАЕВ

Перечитал, поскреб в затылке
и улыбнулся: - Жив, Равилька!..

Цирк

Так и взял бы себя под уздцы,
и вскочил на себя, и – на волю!

Как там сердце? А как там копыта?

Анатолий ПОПЕРЕЧНЫЙ

Мир подобных еще не видал
сальвадоро-далических оргий,
но поэт в жеребячьем восторге
до сих пор сам себя не взнуздал,
не вскочил на себя, не рванул,
эпатируя нервных, на волю –
то ли взял на испуг их он, то ли
труханул.
И охочий до зрелищ народ,
к трюкачу подступивши сердито,
взял беднягу в крутой оборот:
- Где там сердце?
- А где там копыта?!

Растабары

Формулы. Домыслы. Акты ревизии.
Время. Пространство.
Ларёк «Промтовары».

Александр ЧЕРЕВЧЕНКО

Формулы. Домыслы.
Акты ревизии.
Время. Пространство.
Ларёк «Промтовары».
Лыко в строку:
тары, мол, растабары.
С вызовом вроде:
конспекты, коллизии.
Чуть от политики:
Курск, Микронезия.
Чуть от науки:
де-юре, де-факто.
Хватит, пожалуй, –
причем здесь поэзия?
Не отвечают
поэт и редактор.

Встреча с редактором

Молодой, весёлый и свободный,
по тайге бродил я без ружья
и воды космически-холодной
зачерпнул из горного ручья.
....И тогда я встретился с глазами
рыжевато-бурого зверька.
Не кошачий взгляд придурковатый,
не собачий просветленный взор,
а угрюмый и продолговатый
на меня нацелен был в упор.
....Два взаимно равнодушных зверя
осторожно шли на водопой.
И в таежном сумраке глубоком,
в роковом предчувствии беды...

Александр ЧЕРЕВЧЕНКО

Злой, доисторически голодный
(весь припас мой муза подмела)
я, хватив космически-холодной,
выскочил в тайгу из-за стола.
Хоронясь, таежный житель замер –
дых косил листву лютей свинца.
За ручьем я встретился с глазами
рыжевато-бурого лица.
Не кошачий взгляд придурковатый,
не собачий просветлённый взор,
а угрюмый и продолговатый
на меня нацелен был в упор.
Ноги в мох вросли, деревенея,
сдвинув к переносице зрачки,
в буром узнавал я, цепенея,
саблезубость, шляпу и очки.
В действие вступил соцбиофактор,
более того – он выбрал цель:
звери (зверь-поэт и зверь-редактор)
вышли на извечную дуэль.
- Рррукопись!..
- Ни строчки без аванса!..
- Сколько за строку?..
- По высшей!..
- Нет!!
Диалог-дуэль на грани транса –
зверь-редактор, но и зверь-поэт.
И в таежном сумраке глубоком,
голод обманув глотком воды,
мучимый безденежьем жестоким,
под его иезуитским оком,
ни за грош свои я отдал строки
в роком предчувствии беды...

В засаде

Геологи уходят в поле,
Став тенью северной весны.
И оттого-то поневоле
В посёлке женщины грустны.
Едва укрыв платками плечи,
Спешат на проводы к реке,
Где в тальнике укрылся вечер,
Зажав разлуку в кулаке.

Семен ЛИВШИЦ

Геологи уходят в поле,
Став тенью северной весны.
И оттого-то поневоле
В поселке женщины грустны.
Едва укрыв платком излишки,
Спешат на проводы к реке,
Где в тальнике укрылся Лившиц,
Зажав чего-то в кулаке...

Или-или

Платформу модную надевшие,
Ах, как отплясывали девочки!
Такие номера выделывали,
Что туфельки едва выдерживали.

Александр СУВОРОВ

Чужое не к лицу Суворову –
Поверьте выводу суровому:
Чужое поле зряшно пашете,
Под дудку Евтушенко пляшете,
Не равен результат усилию –
Смените ритм или фамилию.

О, мадам!..

Встречаю поздние раскаянья.
....моих возвышенных отчаяний.
И, ликуя, бесчувственный жребий
раздает неизбежные тризны.
....Сразу сердце забьется тоской.

Татьяна АНДРОНОВА

Ностальгия, надлом и вина,
обречённость томлений греховных...
Фукс? Волконская? Растопчина?
Баратынского (брата) жена –
Абамелек?.. Увы, не она, -
современница наша сполна
заменила наставниц духовных.
Долгий плач по минувшим годам,
горечь тризны при сумрачном свете...
Антр ну суа ди , о, мадам,
Вы ошиблись почти на столетье

Ваня, Дейка и Гога

От зауми, от споров об искусстве
В кругу друзей за рюмкою вина
Уйти домой, где парится капуста,
Где в хлопотах изводится жена.

Михаил АСЛАМОВ

Эстеты надоели, ну их в баню:
Нонконформизм, пуантилизм, музон, -
Мне б хату с краю, в ней горшок с геранью,
жену, да смену бязевых кальсон.
Искусство их – Ван Дейки да Ван Гоги –
признаюсь вам, я видел во гробе:
ну, с Ваней нам, допустим, по дороге,
а Дейка с Гогой пусть пылят к себе...

Поэт и император

Я шел в атаку за Багратионом,
наперевес тяжёлое ружьё...
И дрогнуло лицо у Бонапарта...

Борис БОРИН

Ней и Мюрат летели под Шенграбен –
в кровавой пене могли удила.
- Наш император, неприятель в штабе!
Наполеон чуть не слетел с седла...
Его, указы славшего коронам,
разбившего Европу в пух и прах,
обставил Борин, за Багратионом
шагающий с ружьём и в кирзачах.
- Бонжур, - с порога выдал он с азартом, -
и, се ля ви, прошу сдать шпагу, сир...
Впервые страх взял верх над Бонапартом,
чуть было не закончил жизнь инфарктом,
еще бы: вместо Эльбы да в Сибирь!..

История с географией

....в Сибирь, ...в Киеве, ...в Бресте, ...в Брянске
....на Урале, ...на Даманском, ...на Айоне, ...на БАМе
....на Средней Волге, ...от Тикси до Кушки
....от Колымы до Карелии,
....из Оймякона...до Кумах-Кюэля,
....из Магадана в Оймякон

Что ж о нас на Марсе говорят?

Альберт АДАМОВ

Ах, что о вас на Марсе говорят?
Да то же всё,
что на Земле сей грешной:
в толк не возьмут никак,
зачем сердешный
рифмует все названия
подряд.
Лет сто уж, говорят,
за ним следим,
поэт не вылезает
из квартиры,
что мир ему,
что он, простите, миру,
а строчит день и ночь,
неутомим,
и мыслит крупно,
с прищуром на Марс,
как редко мыслят
в суете земляне, -
уж не решил ли,
сидя в Магадане,
стать первым бардом
марсианских масс?..

Взгляни в себя

Когда ты ярмарку невест
обозреваешь, хвост трубой,
взгляни в себя, каков ты есть...

Илья ФАЛИКОВ

Когда с эстрады сходишь в зал,
поклонниц прорезая рой,
учти, что я тебе сказал, -
сиамского кота не строй.
Напротив, чтобы к ним не лезть,
не слышать женского жужжанья,
взгляни в себя, каков ты есть, -
и разом пропадут желанья...

Кентавр

Я сам поставил на себя,
И я скачу, хрипя, сопя.

Себе болельщик и судья,
Слежу свой бег.

Ведь я не тёмная лошадка.

Игорь КОХАНОВСКИЙ

Сам полуконь и полуконник,
я сам поставил на себя.
Что мне судья – я сам законник,
не он, а я скачу сопя.
Слежу свой бег, вздуваю ставки,
не жаль мне ни копыт, ни рук,
за финишем дорвусь до травки –
я вышёл на последний круг.
Жизнь – бег! В Москву из Магадана!
А там, вам даже невдомёк,
полукобылка, полудама
ждёт у Савёловского прямо
и ржёт: - И-го-го-го-го-рёк!..
Ведь я не тёмная лошадка!..

Чистый андел

На плетнях грудасто виснут бабы,
С любопытством глядя на меня.

- Чистый андел... Девке повезло!
- Фень, прогуляться бы, что ли?
- Господи, дура...

Из торгсина кепочка, всмятку сапоги.

Евгений СИГАРЁВ

Измельчали, чтой-то мы, касатики,
али позабыли, кто откель, -
все бы нам по правилам грамматики,
растуды ее семь раз в качель!
На плетнях грудасто виснут бабоньки,
с любопытством глядя на меня, -
я хотел бы с ими баю-баиньки,
да срамотно среди бела дня.
Я ль не кенарь – из торгсина кепочка
да со скрипом всмятку сапоги,
на скуле фингал, под глазом меточка...
- Фенька, дура, в рот те пироги,
открывай сельпо, кончай печалиться,
иех, гульнём, червонцев пук в горсти!..
Сигарёв вернулся, к девкам чалится,
Чистый андел, господи, прости...

Мидас

Монета золотая, золотой колодец, золотой дым,
золотое кольцо, золотой песок, золотое солнце,
золотая звезда, ущелье золотое, золотой напев,
листва золотая, стрела золотая, золотой рассвет,
золотые года, время золотое...
(Из сборника «Медленный ветер»)

Владимир УРУСОВ

Придирки вызваны, согласен,
несовпаденьем наших вкусов,
но вспомните судьбу Мидаса,
влюбленный в золото Урусов:
все становилось золотым,
к чему бы он ни прикасался...
А результат? Царь молодым,
увы, от голода скончался.
Читатель вами ослеплён:
что ни строка, то блеск металла,
но голоден, калорий мало –
Мидасом быть не хочет он.

Дыра в созвездье

Не знаю, всё больше не знаю,
И начерно все вечера,
И, видно, не свет, но сквозная
Я в этом созвездье дыра.
И можно в меня провалиться,
И можно костей не собрать.

Николай ПАНЧЕНКО

Не дырка от бублика с тмином,
Не конус бездонный ведра,
Я, слывший в миру гражданином,
В созвездье сквозная дыра.
Заглядывать – боже помилуй,
До смысла сто лет световых,
Быть может, потомок мой милый,
Собравшись в трехтысячном с силой,
Прочтет пару строчек моих...

Молитва

На губах её помада,
Грудь под блузкою что надо...
Вот она одна в телеге
уминает задом сено...

Ей бы нужен мужичище...

Олжас СУЛЕЙМЕНОВ

О, Аллах, зачем неверной
не дал радость прыгать серной –
вот она зрачком косится
на меня, как кобылица;
на губах её помада,
грудь под блузкою что надо,
с тыкву каждое колено,
плечи впору печенегу, -
уминая задом сено,
лезь, кричит, ко мне в телегу,
ну - и машет кулачищем...
Бисмалла, дай мне совет,
понял я, что баба ищет,
в дрожь вгоняя голосищем,
бабе нужен мужичище
позарез – а я поэт...

Без слов

Говори со мной руками...

Римма КАЗАКОВА

Затвердело, да не камень,
сердце жжет, но ты суров, -
говори со мной руками,
если нет цензурных слов.
Баба русская, простая,
отличу тебя из ста я:
люба ли - ребром вопрос?..
Что ты мне, башкой мотая,
из трёх пальцев тычешь в нос?..

Почвенник

Не забывайте – я деревня,
земля, суглинок, чернозём,
пылают надо мной деревья
зеленым молодым огнём.

Меня не забывайте в будни –
я в праздник не забуду вас.

Александр ПОДМОГИЛЬНЫЙ

Мы помним, Саша, ты деревня,
земля, кобыла и гумно,
с тоской садишься под деревья,
привычно делая г...но.
К тебе мы справедливы будем,
но просим об одном сейчас:
не засирай мозги нам в будни
и в праздник тоже.
Фантомас.

Единство

.... грудь, высокая, как парус.

Анатолий ПЧЕЛКИН

.... грудь, как хлеб пшеничный, высока.

Борис БОРИН

Матрос и пекарь – разность их занятья
единству вкусов не вредит как раз:
на грудь тугую за разрезом платья
и тот, и этот положили глаз.
Воздав глазами должное Природе,
в сравнениях хватили через край.
– Посмотришь в профиль, грудь, как парус, вроде...
– Анфас, - сказал другой, - как каравай...

Телеграмма

Мы силы приложим везде,
И будут чай пауркин чукчи
На самой далёкой звезде.

Антонина КЫМЫТВАЛЬ

Стихи прочла. Безумно смел прогноз.
Но я лететь с тобой к звезде готова.
Где чай купить индийский, вот вопрос.
Найдешь – дай знать. И в космос! -
ТЕРЕШКОВА.

Просчёт Создателя

Молча бомбу в себе ношу.

Владимир ПЕРШИН

О, Спаситель, взорвусь, как мина!

Альберт АДАМОВ.

Еще не изваяли из ребра Её,
и мнил себя Адамов першим...
Увы, уже в библейских кущах Першин
листы марал обглодышем пера.
Момент взрывоопаснейший: один,
как курица яйцо, в себе нёс бомбу;
минированный тоже был с апломбом –
не дожили бы оба до седин.
Но, с облака сойдя на поле боя
и почесав под нимбом черепушку,
Бог заключил: «Никто из вас не Пушкин! –
И... выдернул запалы из обоих.

Торг

Нет девкам цены.

Семен ЛИВШИЦ

Мужики-то и теперь в цене.

Людмила МИЛАНИЧ

Девка славит мужика.
Он – её, за между прочим.
Было так во все века,
будет впредь – о чём хлопочем!
Но торгуются в стихах
разнополые поэты,
благо нынче при деньгах, -
строки стёрты, как монеты.
Скажем: девкам нет цены –
мужикам цены нет тоже.
Кто кого?! Со стороны
глянешь и вздохнёшь:
- О, Боже!..
Торг, конечно, не порок –
был бы результат хорошим.
За пучок подобных строк
жаль и ломаного гроша...

Спиши слова

Не судите нас, мамы, строго.

Вадим КУЗНЕЦОВ

Не судите нас строго.

Юрий КАШУК.

Не судите нас, мамы, строго –
дар наш скромный, увы, не от Бога,
потому-то и слов немного.
Вот и делимся: сделал фразу,
дал списать товарищу сразу,
он – тебе... - а иначе не выжить
нам среди рифмачей и выжиг.

Красовитые стихи

Здоровы у девок спины.
Красовиты голоса.

Иван ЛЫСЦОВ

Здоровы у девок спины.
Красовиты голоса.
Да и я не куль мякины:
эко диво – телеса!
- Слышь, - одну под ребра торкнул, -
до Москвы подбросишь а?
- Лезь, - сказала, - на закорки,
да держись, и все дела.
Здоровы у девок ноги
и мотор не жрёт бельзин.
Занырнули по дороге
для сугрева в магазин.
Подзаправились и - с Богом -
попылили столбовой.
Ночь облапились под стогом.
Утром были под Москвой.
Въехал я на девке красной
как полпред донских полей,
насмешивши тем ужасно
всех друзей-писателей.

Шарики за ролики

Владимир Владимирович,
разрешите представиться...
Душа – совмещенный санузел...
....инструктор лечебной гимнастики.
Я кому-то придурок....

Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Владимир Владимирович,
разрешите представиться:
аз есмь катализатор
новейшей русской речи
и по совместительству
(как вам это нравится?)
эхо многотрубного
голоса предтечи.
Труд – лабай камаринского!
Шарики за ролики!
Пру сквозь лай букашкиных
всех времен:
- Продфронт!..
А в душе санузел
всероссийских алкоголиков,
хоть табличку на ухо вывешивай:
«Ремонт».
Я придурок? С фига ли?! –
в мой санузел слазьте-ка,
мрёт душа под ворохом
рифмованной лузги.
Я инструктор
умопомрачительной гимнастики –
мир, меня штудируя,
вывихнёт мозги.

Баллада о рюмашке

Ромашки – цветы полевые
Сегодня мне спать не дают.
Но в тысячах строк своих прежних
Ни слова о них не сказал.
В краю, южаками продутом,
И кто это выдумал, будто
Цветы нам уже не нужны!

Петр НЕФЕДОВ

В краю, южаками продутом,
Копытя арктический снег,
Не токмо рублём и продуктом –
Рюмашкою жив человек.
Но в тысячах строк своих прежде,
Посудя, о ней ни гу-гу.
Стаканил, фужерил – в надежде:
Прожить без рюмашки смогу.
Венцы их звенят, как литавры.
Фанфарами ножки гудут.
Я стар, но, поверьте, не лавры –
Рюмашки уснуть не дают.
По девичьи тонкая тара
Хрустально явилась во сне.
Не надо рублём гонорара –
Рюмашками выдайте мне.
Поболе об них мы радели –
Помене б роняли на пол.
Сам метрдотель в Цэ-Дэ-эЛе
Мне ставит рюмашку на стол.
Известен допреж как Нефедов,
Нефедовым-Рюминым стал.
Уже от стекольных заводов
Рюмашковый шлют пьедестал.
На нём я, поджав одну ногу,
Навек в хрустале отражён,
Скликаю рюмашкой в дорогу
Поэтов грядущих времён.

Раймонду ПАУЛСУ,
композитору и экс-министру (Рига)

Не место красило маэстро –
министр Паулс? - какой пассаж!..
Но блажь промчалась в темпе presto,
и композитор класса extra
отныне и навечно наш.

Евгению ЕВТУШЕНКО
(надпись на кости моржового пениса)

Евтушенко – не мода,
Слуцкий точен и прав.
Женя – орган народа,
встал, молчанье прорвав.

Михаилу ЖВАНЕЦКОМУ,
сатирику (Москва)

Михалыч выпечки советской
был обличителем Жванецким.
А постсоветский мэтр Мих. Мих.
не выше наших чаевых.

Юрию РЫТХЭУ,
чукотскому классику (С-Петербург)

Денди питерский, жуир,
под камлейкой носит Guchi,
ест моржатину и жир,
пишет книги на «могучем», -
заучить два слога – чук-чи –
он заставил целый мир.

Николаю ГЛАЗКОВУ,
поэту (Москва)

Когда вас Муза посетила,
ещё во чреве я лежал,
но строки ваши прочитал
и крикнул: «Дайте мне чернила,
мой час пробил и я готов
писать и пить, аки Глазков...».

Семену ЛИВШИЦУ,
главреду издательства (Магадан)

Он был солдат - и есть солдат.
Он на посту – стихи сидят.

Павлу ГЛОБЕ,
астрологу

«Лет через 30,
в связи с повышением уровня воды
в Мировом океане,
уйдет под воду Юрмала».

Нам не грозит из гроба Коба .
Из Вашингтона – дядя Сэм.
Не брал бы на испуг нас Глоба,
зажили бы на зависть всем.

Александру ЖУРБИНУ,
композитору (Нью-Йорк)

Мы знаем Журбина давно –
Журбин завидно многогранен:
в Нью-Йорк привозит он кино,
в Москву – свой том воспоминаний.
Писатель, музыкант, артист –
куда там Цицерону, право,
Журбин по складу оптимист,
хоть и отравлен бренной славой.
Таких по пальцем перечесть,
но в бруклинской тусовке - есть.

Виктору ТОПАЛЕРУ,
ведущему RTVI (Нью-Йорк)

Кто супротив писаки в драке?! -
трясётся Путин, Ольмерт хнычет.
Гвоздит врагов на радость клаке
оракул дракул Брайтон-Бича.

Михаилу БЕЛОМЛИНСКОМУ,
художнику (Нью-Йорк)

Приветив умника и дуру,
он, преисполненный добра,
публично вывернёт натуру
единым росчерком пера.

Альберту АДАМОВУ,
поэту (Магадан)

Судьба не балует мужчину,
вчера набрался не по чину,
теперь у зеркала не может
взять в толк, где видел эту рожу.

Анатолию ПЧЁЛКИНУ,
поэту (Магадан)

«Тринадцать месяцев» в году,
семь пятниц на неделе.
В сердцах пошлёшь его в манду,
но он и там при деле...

Антонине КЫМЫТВАЛЬ,
поэтессе (Магадан)

И кто б, и что б ни нагадали,
я твёрдо знаю наперёд:
мы стороны одной медали –
оригинал и перевод.

Людмиле ШАКОВОЙ,
ответредактору «НРСлова» (Нью-Йорк)

Спецы утверждают: «Все женщины – кошки»,
но ежели так, то вы редкой породы,
торчат коготки из невинной ладошки,
под коей считал по царапинам годы.

Доре ОРАНСКОЙ,
корректору «НРСлова»

Вас закодировал сам Бог,
я думал ночь всю – до упора:
лишь букву замени – итог
пронзит внезапным смыслом: ТОРА!..

Валерию ВАЙНБЕРГУ,
издателю «НРСлова» (Нью-Йорк)

Отсель вы потрясли основы:
не вами орган заложён
и назван «Новым русским словом»,
но вам лишь было суждено
в Россию прорубить окно.

Валерию ВАЙНБЕРГУ,
издателю,
Георгию ВАЙНЕРУ,
главреду «НРСлова»

Вайнберг Вайнера спросил:
- Как живётся на Руси?
Вайнер Вайнбергу ответил:
- Извини, старик, здесь дети...

Георгию ВАЙНЕРУ (Нью-Йорк)

1
Ну, кто из нас из-за parnose
не покушался на основы?
Г. Вайнер правит форму носа,
чтоб стать и внешне «русским словом».
2
Разъелся босс - аж не до смеха,
но и для плача нет причины, -
не знают только дурачины,
что будка – зеркало успеха.

Ирине ОСМОЛОВСКОЙ,
литературоведу (Магадан)

Ах, почему же я не Толя –
вы б написали обо мне...
Ах, почему же я не Коля –
вы б улыбались мне во сне...
Ах, почему же я не колли –
я мог бы жить у вас в неволе...
Но чуда нет – я Михаил
и получу, что заслужил...

Александру ПРОХАНОВУ,
главреду газеты «Завтра» (Москва)

Семьдесят лет социальной генетики
миру поставили homo-sovietikus
из сверхдержавы с приставкою экс,
где размножались, не зная про sex.

Инне ЧУРИКОВОЙ,
Николаю КАРАЧЕНЦОВУ
после спектакля “... Sorry” (Нью-Йорк)

Уместны ли стихи о... морге?
Но если въехал в морг Ленком,
от морга зрители в восторге, -
морг, “... Sorry”, зал набит битком.

Василию ШУМКОВУ,
фотохудожнику (Магадан)

Васёк, я сызмальства усёк,
чем уже круг, тем он надёжней, -
будь в новых встречах осторожней,
наш «кучерявый» пылкий друг...
Твой взгляд, как фотообъектив,
вобрал навечно наши лица,
чтоб мы сумели повториться
для тех, в чьём сердце Север жив.
Но знаешь ли, что и твоё
лицо «красавца из Вероны»
дороже нам, чем мумиё
и танцовщицы «Эргырона»...

Моя Америчка

Прибалтийский муда...б
в Штатах выпросил a job -
в пятьдесят, без языка,
дали швабру, как ЗеКа...
Тру ешиву, мать твою!
Рабби ходит: «How are you?..»
Скалюсь весело: - I’m great!..
- Now you have a piece of bread!..
Так поспикали немного
russian writer и замБога
об Америчке, о «Раше»
о земле пророков наших…
Он к себе – up stairs – к н***,
я к себе -- dawn stairs – к хлебу
из муки антимечты,
с нищетой почти на ты.
Но почти – в Нью-Йорке шанс,
и - пошел со шваброй в dance:
танго, румба, фокс и рок,
только б не спустить курок,
только б не сойти с ума –
«лучше посох и сума»…
Лучше? Посох и припёр
вас в Америку, старпёр.
Румба, танго, рок и фокс –
доллар в дымке, как Форт Нокс, -
где складируются слитки,
а меня берут завидки...

Евгению РОЖКОВУ,
главе писорганизации (Анадырь)

С утра - ванна,
потом - Марианна,
затем - манна
с долями банана,
позже - том Томаса Манна
«Иосиф и его братья!»,
раскрываю тетрадь я,
сочиняю спор
Аврама с отцом –
отрок востёр,
не ударил в грязь лицом,
раскокал божков папаши,
знай наших...
Распсиховался прямо,
принял «Чёрного бальзама»
с добавкой «Русского размера» -
но в меру...
Нельзя входить в раж –
предстоит пляж,
Рижский залив алкашей не любит –
он их губит...
Чур меня, чур,
зарифмовался чмур.
До связи, Рожков, -
обнимай корешков!..

Инне ДАВЫДОВОЙ,
президенту Фонда
Германа Брауна (Рига)

Ты из семени Давыдова,
Summer-Time твой -- высший класс.
Паулсу есть чему завидовать,
а ведь он в шоу-деле ас.
О Крутом молчу я в тряпочку –
в поп-кругах крутых не счесть.
Конкуренты в белых тапочках
ждут Fest Брауна-2006.
Дом Давыдовых стал Фондом
разновозрастных надежд.
Вы поднялись над бомондом,
состоятельных невежд.
Ваша троица на взлёте –
Рая, Инна, Анатоль –
вы раскованно живёте,
безразмерным стал ваш стол.
Поздравляя с Днем рождения
Инны ваш триумвират,
утверждаем с упреждением,
ждёт ее, без угожденья,
шлейф признаний и наград.

Олегу СУЛЬКИНУ,
спецкору «НРСлова»
1
Пью глазами гламуры твои,
отдаю дань завидному дару, -
не был зван я, но из «Самовара»
у Каплана с тобой пил на пару
«золотое, как небо, аи».
2
В газете и в эфире,
в машине и в сортире
он пишет и глаголет,
свободный, как в неволе,
а жизнь начнет с листа
он со вторых полста.

Ирине ЛЕЙКИНОЙ,
редактору «НРСлова»
1
Как вспомню твоего «жука» ,
так не могу унять слезу.
Прими и ты от мужика,
стервоза, эту стрекозу...
2
А голубое вам к лицу,
как, впрочем, каждой дочери Сиона, -
я мог бы с вами... преломить мацу,
но с разрешенья husband(a) Семёна.
3
В иудейский Новый Год
лег в больничку ваш урод.
В ней он «бражничал» неделю,
оклемался еле-еле.
«Бражничал» он в смысле пил,
чтобы камушек поплыл
своим ходом в «тет-а-тет»…
Камень – дань минувших лет,
тех, когда хлестал счастливо
п ы в о!..
Да еще для понта в кружку
белой наливал чекушку
и для «скуса» в алкоголь
сыпал соль…
Се Камень я себе воздвиг!.. -
и Камень энтот, выбрав миг,
аккурат под Новый Год
перекрыл мне кислород.
Мораль - долг красен платежом и,
когда бы я глотал «боржоми»,
Рош а-Шана бы встретил дома,
а не в палате, как кулёма.
Ведь Бог – не фраер, зрит он в корень,
Он с нами в радости и в горе.
А мы с ним?! Вот вам и ответ,
в ответе ключ от наших бед:
приходит мудрость к нам с годами,
когда стучится в почку камень…

Лине ТЫННЕЛЬ,
губернатору Чукотки (Анадырь)

1
На великой северной реке,
сжав перо в мозолистой руке,
вашему желаю экипажу
равно обходить и мель, и лажу, -
в будни, в праздник, в горести, в удаче
править выше штурманской задачи...
2
Не стал писать я длинно,
когда открыл, что Лина
умеет, видит Бог,
читать и между строк...

Дмитрию ЦИМБЕРУ,
финансисту из GE-money (Рига)

Кто спорит - вы умны не по годам
и держитесь с достоинством Сократа;
вы в обществе любом persona grata
и яблоко раздора - среди дам.

Отчёт-блиц...
(для знакомых лиц
от Марины и Миши)

Как слышно?..
Привет! –
говорят прибалтийские «янки»
после рутинной тусовки
и пьянки.
Что делаем с утра?
То же, что и вчера.
С утра припадаем
к «Нейшнл» радио,
слушаем Штаты,
вестям не рады мы, -
ураган «Катрина»
пошатнул державу,
вряд ли Буш ответит по праву, -
доллары на дамбы ушли в Ирак,
вернутся,
когда на горе свистнет рак.
У нас «бабье лето» -
спасибо Богу за это.
Каждый день – выходной,
встречи с роднёй.
Перестала дуть в штаны Эстер.
Сабина поступила
в лондонский универ.
Сын на «Харлее»
махнул под Вену.
Мы пока еще в своих стенах,
но Марина легка, как гейша,
думает, куда бы свалить
на «векейшн».
Не дает покоя лишь одно горе нам -
полгода долбим автотеорию,
американские «права»
истекли в апреле,
а мы пересдать еще не созрели –
видно, головка уже не та…
На этом говорим вам: ата,
до встречи на юрмальском побережье
хотя бы раз в год, не реже…
Кстати,
здесь стартовал SummerTime,
музыкальный Fest
в Дзинтарском зале, -
билеты купили почти за дайм,
а кайф на все сто баксов поймали.
После концертов
со «звездами» треп –
это ли не dop?!
Плюс все лето
клубника с грядки,
черника из леса,
яблоки с ветки,
карп из коптильни,
капуста из кадки, --
и… соль Залива
на родине предков.
Короче,
балтийская лепота,
если б не била в глаза
нищета.
Но, руку на сердце, ребята,
а вам не встречались нищие
в Штатах?..
Увы, «сэры»,
мы не революционеры,
мы постсоветские обыватели,
пославшие всеобщее счастье
«к матери».
Нет и не будет
happiness в мире --
только
в отдельно взятой квартире,
где вас и ждём.
Как слышно? Приём...

НЕИЗВЕСТНОЙ ИНДЕЙКЕ
растерзанной в американском доме автора
приятелями - Я. ГЕРШОЙГОМ,
А.. ОППЕНГЕЙМОМ и Л. КУЛИКОМ
в День Благодарения

Она лежала на спине,
раздвинув спелые коленочки.
О, Боже, как хотелось мне
пронзить её до самой стеночки.
Она лежала на столе,
и чрево истекало соком, --
хоть сзади заходи, хоть сбоку –
ах, где мои семнадцать лет!
Имел ведь цыпочек и я, --
куда им до такого мяса, --
аборигенка экстракласса,
бесстыдный вызов бытия.
Её покатых бедер гладь,
изгиб тяжелого огузка
легко рифмуются на русском
с литературным словом «****ь».
Пусть хам я, грубый иммигрант,
дремучий скиф, но без усилья
я ей повывернул бы крылья,
как озверевший оккупант.
Торчу от пряности приправ,
тащусь от запаха Востока,
твержу себе: «Хоть видит око,
ты не один здесь и не прав».
Thanksgiving, Божья благодать,
но жизни ровно на копейку,
чего ж мы ждем, едрёна мать -
и три ножа вошли в индейку!..