Ночной черновик- Несмешное- Вячеслав Пшеничнов- ХОХМОДРОМ

В гранитном лесу Ленинграда азартным не стал грибником.
Беглец из страны винограда - любитель ходить прямиком.

Шлифую подошвами камни, картинам природы не рад:
Для солнышка – серые ставни, для парков - скелеты оград.

Спасаюсь с друзьями средь сосен, на льду и на летней воде,
Но в солнечных бликах и блесен не вижу того, что хотел.

Глазам не хватает простора, и взгляд как пружина зажат.
А вспомнятся степи Ростова, и мысли стрижами кружат

Над скатертью шелковых трав, хлебами и Доном, но я
Тоскую по Вам в ледостав, моя золотая семья.

И дома сугробы – не сахар, из кранов не капает мед,
Но каждый живущий со страхом, что плохо родимым –
Поймет.

Пусть город Петра – щедрый отчим, и в строгости был справедлив, -
Меняю все белые ночи на тихого Дона разлив.

Какие раздольные песни в станицах поют казаки!
Услышишь – не сможешь, хоть тресни, забыть перепевы реки.

Куда там эдэмовым кущам! Бродил я по раю не раз
С тех пор, как был дедом допущен водить на рыбалку баркас.

Плывешь поутру облаками, глядь, ангел с поджатой ногой
Стоит неподвижно, пока я не хлопну по слепню рукой.

Божественно время рассвета. Ни баржи, ни шумных ракет.
Душа словно дева раздета. Не стыдно, порочная? Нет.

Вернешься из отпуска в город и думаешь, сколько еще
Я буду гордыней расколот, и буду ль судьбою прощен

За глупое бегство из дома от выросших в сердце бед.
Так, пес, приключеньем ведомый, скулит и теряет след.

Он просится бегать с чужими, но гонят чужого взашей.
У каждой собачьей дружины своих предостаточно вшей.

То травишь в себе человека, то лупишь по ребрам худым.
Друзья помогали, но «лекарь» кабацкий прописывал дым.

И было до края немного, но выдан мне крупный аванс
Скупой бухгалтерией Бога, - я встретил, любимая, Вас.

Сумею ли я любить, любил ли когда-нибудь –
Порвется ли тонкая нить, латавшая многим грудь…

Останется нити на сеть – для счастья мы бредень сплетем,
И будем гостинцы носить в любой приглянувшийся дом.

Наполнив клыками рот, беззвучно смеется пасть.
Меня прошибает пот и хочется пьяным упасть.

Да только не бред ли поэта – узреть в человеке пса?
Счастливый не спросит об этом и в ночь не завоет с крыльца.

Вот, свалится месяц-лунатик от первого лязга трамвая,
И солнышко встанет с кровати, и песенка будет другая.

Исполнится полная чаша, и будет у нас свой дом.
Была бы на то воля наша, - Нева бы вливалась в Дон!

Уедем, родная, уедем!
А, может, останемся здесь?
Довяжем наш сказочный бредень - где хочешь, наловим чудес.