Кто чем может, кто советом добрым, кто замечанием верным, кто оценкой справедливой, не оставьте без внимания. Сами то мы люди не местные, из дерёвни володимирской, приехали сюда на лечение, да разболелись хуже прежнего. И вот, с больной головы, написались такие строки:
Началась эта так история
(Ты прости дурака отпетого):
Ну, напился однажды с горя я,
Как не пил никогда до этого.
Провожали тогда меня в армию
И гуляли три дня всей округой мы.
Пели песни под водку угарную
И была там она с подругами.
А в начале всегда прелюдия –
Разговоры, улыбки – ересь.
Я сказал ей тогда: люблю тебя.
И почувствовал, что вспотел весь.
Написаться то написались, а в душе заноза – не то. Чует душа – не то. А что – не то, почему – не то? Не понимаю. Поможите. Поможите?
Я ж за помощью обратился. Тут гениев то вона сколько. Может кто от щедрот и даст совет какой дельный, куда это всё деть. А удалить то, это мне раз плюнуть, хоть прямо счас, ежели мешает.
Вы вот смеётесь, а я вспомнил одну историю. Приехали мы (Лукьяненко с друзьями и свитой) как-то в Уфу. Встретили нас шикарно, мы сначала пужались, а потом поняли, что нас не то чтобы за начальство приняли, а для этих людей любая делегация из Москвы - начальство. Ну, начальство так начальство. Раз надо, так что ж мы не понимаем - экскурсия по городу, краеведческий музей, приём в Союзе писателей Башкирии, выступление перед читателями, фуршет, банкет. И везде за нами таскаются местные начинающие писатели и поэты. Все с рукописями, все норовят чего-то прочитать, как-то заинтересовать. И вот, один очень молодой человек протягивает стопку школьных тетрадей Лукьяненко и просит его посмотреть. А сам уходит, но обещает вернуться. А у нас как раз выдался перерыв в программе и мы сидели в каком-то кафе и знакомились с местным пивом. От скуки ли или из чувства долга Сергей открыл тетрадь и углубился в чтение. Не прошло и пары минут, как он со смехом провозгласил: "слушайте все, это гениально!" Дальше мы читали все вместе вслух и громко смеялись, потом тетрадки разошлись по рукам и каждый наслаждался текстом самостоятельно. Было очень смешно. Итог подвёл Лукьяненко. Он сказал: "эти стихи написаны настолько плохо, что они уже гениальны и это, по-видимому, уже другой вид искусства".
Это я к тому, что смешное можно найти во всём, тем более в уродстве. Добрее надо быть. Я за добро. А кто против меня - за зло.
Да, да, поищем добро в уродстве и громогласных объявлениях о собственной значимости. И поддержи воинствующих непризнанных гениев. Это и есть добро. Ага.
ЗЫ. Был тут один рататуй за добро. Все за него ратовал. Зло клеймил. Теперь, так понимаю, все сызнова.
Да ну. Поставил тёзке минус за вопиющую ошибку, причём не сразу поставил, а сначала предложил исправить и только потом, когда мой исключительно доброжелательный совет был откровенно проигнорирован, выставил оценку. Кукана покритиковал немного, минусов не ставил. Похвалил, кого чморили всем миром. То есть, строем не пошёл. Вот и все заслуги. А раздули, как будто я тут герой былинный против мельницы замахнулся.
Geom, друг, прости, этот разговор очень длинный, я больше не могу, мне надо уходить. Но они не одинаковые. Ошибки не одинаковые. И не ошибки не одинаковые. Всё у них разное.
Мне приятель сегодня рассказал. Гаишник его остановил за нарушение и требует тыщу. - Нет, - говорит приятель, - пятьсот или пишите протокол. Не стал торговаться гаишник, достал протокол, начал заполнять. - Ну, ладно, - говорит приятель, - держи тыщу. Взял гаишник и удивляется: - А чего сразу не отдал? - Думал, совесть проснётся. - Э-э-э... родной, какая совесть, нет у меня совести, а есть дети, жена, недостроенный дом в Подмосковье...
Я не прикидываюсь, я прикалываюсь. И во ВГИКе я дальше общаги никогда не был. И заметь, никто не сказал, почему же это стихотворение плохое. Подозреваю, что не знают. А ведь я только показать хотел, что и у меня неудачи случаются. Не страшно это. Главное видить свои ошибки, а не видишь, послушай, что люди говорят, глядишь, на пользу пойдёт. Повторяю, это я о себе.