Вот невод брошен, шанс удачи,
На берегу старуха плачет.
Бьют волны хиленький баркас,
Ушла удача в блудный час,
Приходят снасти только в тине,
А дивной рыбы нет в помине.
Вот третий раз, и - проблеск чуда,
И в сетях рыбка ниоткуда.
Бьёт борт бессильно плавником
И шепчет нашим голоском:
«Пусти меня, дед старый, в море,
Хочу пожить я на просторе,
Ведь от меня тебе нет проку,
Получишь откуп нужный к сроку».
Перекрестил дед тварь златую,
Да вспомнил сказку непростую
О старике, старухе, рыбке
И отпустил её с улыбкой.
Вздохнул наш дед, скрывая горе,
И бросил невод в сине море.
И вновь прислали снасти тину,
А в дебрях горлышко кувшина.
И лишь открыл тугую пробку,
Взревел сосуд, качая лодку.
Явилась явь, не наше чудо,
Джин появился ниоткуда.
Сказал, что спал на дне века,
И озадачил старика.
За то, что зло освободил,
Он три желанья предложил.
И попросил рыбак наглядно,
Ты покажи, мне не понятно,
И объясни мне, простофиле,
Как поместился ты в кувшине.
Закрыл он пробку, вот те горе,
Сосуд тот кинул в сине море.
Вновь бросил невод, шанс удачи,
Что ж тут всё невидаль маячит.
И вновь пришли все сети в тине,
А в снастях щука из полыни.
Ну что ж опять за наваждение,
Вновь отпускать своё везение?
Ведь бесконечна эта сказка,
И лишь от бабки есть подсказка.
Довольно над судьбой глумиться,
Устал наш дед богам молиться,
Теперь на яхте ходит в море,
И целый флот в его дозоре.
На берегу старуха скачет,
И слуги бабы горько плачут,
Но сказка не окончена пока,
Про бабку, рыбку, старика.
Она лишь жжёт своё огниво,
Когда-то кончится красиво.
-Плагиатом, дорогой мой, занимаешься, плагиатом.
-Почему же плагиатом? Пушкин переводил народные
сказки в стихи и тем был славен. Но эту не успел
перевести в стихи. И я решил сделать ассорти пародию.
-Да я тебя понимаю и фамилия у тебя на букву «П»,
да и зовут тебя Александр. Но так как соавтор у тебя и у него
народ, так и подписаться нужно было «НАРОДНОЕ».
-Или «ИНОРОДНОЕ».
14 сентября 2004г.
Ну что вы, Владимир Николаевич, как вам не стыдно упрекать меня в этом? Ведь после первой же бесконечности, я поспешила засвидетельствовать свое прочтение.
Похоже ты не те ёгурты потреблял. Вот попостишься на харчах И враз признаешься в грехах. Вот попасёшся на траве И просветлеет в голове И враз добрей и проще станешь И в смысл стихов моих заглянешь.
Хрен с ней, но зачем человека оскорблять? Ежу понятно, что талант дан не всем, но человек пишет, старается. Не совсем получается, что ж его за это убить? Хлебникова почитаешь, волосы дыбом становяться:
Жарбог! Жарбог! Я в тебя грезитвой мечу, Дола славный стаедей, О, взметни ты мне навстречу Стаю вольных жарирей. Жарбог! Жарбог! Волю видеть огнезарную Стаю легких жарирей, Дабы радугой стожарною Вспыхнул морок наших дней. <1908> И такого добра у него немеренно, однако поэт известный!
Как к поэту, к Кукану, у меня не может быть ни каких претензий. Я говорю не об этом, а то, что касается перехода на личности заметьте - не я это начал.
Ну, что ж так не понятно? Значит забыл поставить в другом предложении. Запчасти то, остаются, их девать куда-то надо. Вот по правописанию ЗОИЛЫ спецы. А что касается тонкостей изложения мысли - им показываешь на небо, а они дальше пальца указывающего на него, ничего не видят. Кстати и близко они видят плохо. У них полно своих запчастей, а порой и не хватает. Запятые даже забывают у меня на странице.