Под струны трепетной кифары
И рокот виноцветных вод
Вас поведу я в годы стары
Эллады, точно Гесиод.
Далекий остров Минотавра!
Здесь гений должен увядать,
Чело украсив пышным лавром,
А мог, как бог, венер ваять;
И триумфальных арок высью
Возвесть тирана до небес,
Архитектурной чистой мыслью
Взмыть выше всяческих словес;
Под изумленнейшие стоны,
Как за деталями деталь
Конструктора, ах, парфеноны
Вздымать к Олимпу мог Дедал!
Но рок жесток. Глядь, сын-подросток,
Икар, не ведает наук,
Хоть статен, прям и вышел ростом,
Но отбивается от рук!
Никак читать не может складно,
Не разбирается в счетах
И сметах. Знай, за Ариадной
Следит алкающе впотьмах.
Как не войти повторно в реку,
Как злого рока не избыть,
Так не пристало ныне греку
В Элладе недорослем слыть…
Бежать! Дедал в великой тайне
Усердно крылья мастерил
(Упорно бился над дизайном,
С нехваткой времени и сил).
На крылья пчелий воск растрачен,
Гусей ощипаны зады
На перия. Час «ХЭ» назначен.
И нет знамения беды.
Словцо обиды крикнул гулко,
Взмыл ввысь отец Дедал тогда!
Здесь, в лабиринта закоулках,
Он проклинал свои года!
За ним взмыл отрок, ровно, ладно.
Но в час тот самый у окна
Сняла тунику Ариадна...
Так пал Икар...
В морских волнах
Ещё гусей вздымались перья.
Но смолк мальца предсмертный крик...
Дедал кружился над потерей,
Но что он мог, бедняк, старик!
Оделась Ариадна. С миром
Встал на крыло Дедал опять...
А нам в образованьи дыры
Отрадно мифами латать.
Дедал недолго горевал по бедному Икару, А в испытаниях «провал» принял за Божью кару Он долго мял меж пальцев воск и вдруг в один из дней Был осенён: сказав – «Момент!», придумал «супер-клей»!