Да, он узнал его - заложника удачи:
«Совсем седой… Ну, вот и встретились. Не рад?
Ты, как всегда, одет в костюмчик от Версаче,
А мне давно к лицу спецовка «Техноград».
Я помню, как тогда – в студенческие годы,
Ты часто говорил: «Карьера - это всё!»,
Что у станков стоят не люди, а уроды,
Что стая журавлей, по сути – воронье.
Ты как-то мне сказал, что истина в… нахальстве,
Что «мазать» нужно так, чтоб «ехать» далеко,
А я, как ты, не мог - с конвертиком к начальству,
И до сих пор не пил ни «бренди», ни «клико».
Ты шел по жизни вверх, я – плелся где-то ниже.
Ты к шефу - с коньяком, я - с кулаком… и вот:
«Столярка» и друзья (они не из Парижа),
Которым ты бросал презрительно: «Народ».
А я, представь, здоров, живу без передышки…
Не сглазить бы, тьфу-тьфу, ведь я здесь тоже гость».
Он трижды постучал по деревянной крышке,
Прокашлялся и вбил в нее последний гвоздь.
Своё Ты отыграл - быть перестал скитальцем, Теперь - стационар, и Ты, похоже, рад. Я перстень заберу, чтоб не мозолил пальцы. А брюлик - неплохой - на двадцать пять карат...
Можно вставить в последующих редакциях, никто и не заметит.
Вопрос – касаемый Обломова и Штольца где первый, лёжа на кушетке, видит мир сквозь пар от чая, закурив, пуская кольца и сочиняя обличенья про проныр.
Но! Без таких «проныр» ты б не был в Интернете, и стих свой вряд ли вывесил на Хохме бы, Симоня письмецо.., а ты ей не ответил – тут только «бренди» про, про гвозди, про гробы.
Не верю, Лёха, хоть убей, что ты руками, своими, в смысле, (не лирический герой) держал чего-то тяжелее Муроками, нет, вру, держал двухтомник сказок – Шарль Перро.
А по сему – за ёжика и за ужа я, за нет профессиев ненужных, ёбин мать! Картошку, веришь, Лёха, – все мы уважаем, Особенно, когда с сальцой её умять.
Прости, что в прозе. Я не знаю, сколько весил Мураками. Возможно, инструмент, которым я работал, весил меньше, чем он. Спасибо за поэтическое послание!:)