Вы при встрече цветы мне подали,
и в любви мне признались в стихах.
Те цветы очень скоро завяли,
уши тоже. Теперь я глуха.
Как увидела я Вашу рожу,
и услышала Ваш баритон,
стало руки трясти мелкой дрожью,
И с тех пор у меня Паркинсон.
Так какого же чёрта взглянула
я на Вас в этот вечер потом?
Мне сейчас же свело обе скулы,
и теперь я кусаю с трудом.
Наконец Вы отстали в обиде,
усмирив и гордыню и плоть,
ну а мне-то куда в таком виде?
Только разве что грядки полоть.
Уплывает кораблик бумажный
моей жизни, сквозь тину и муть.
Эй, ребята, тут есть кто отважный?
Может замуж возьмёт кто-нибудь?
В столицу я приехал из глубинки, я долго гнал туда своих коней. Мы встретились нечаянно на ринге, Ты руку сжала мне, да побольней. И навзничь повалилась моя туша, застёжки на халате теребя. А ты стояла рядом, ела грушу... И не было красивее тебя...
Я в палате лежу, неодета, только вот за какие грехи прилетают всё время поэты и занудно читают стихи? Они кружат и кружат над телом, а над крыльями светится нимб. Поскорей бы пришёл этот..в белом, и отправил их всех на Олимп. А пока они тихо летают, безмятежно курлыча шансон. И ревниво на это взирает со скрипучей тахты Паркинсон.
Дан приказа иностранной разведкой: уничтожить лихого мальца. Притворилась я курой-наседкой, и присела стеречь у крыльца. Оказался живучий, зараза, я охочусь почти что три дня. Я его и катком, и Камазом. Он ОК, а понос-у меня.