ХОХМОДРОМ- смешные стихи, прикольные поздравления, веселые песни, шуточные сценарии- портал авторского юмора
ХОХМОДРОМ - портал авторского юмора
 Авторское произведение Смешные истории  | Сообщить модератору

ЭРОТИКА И СЕКС В РАБОЧЕЕ ВРЕМЯ

ГРАНИТНАЯ КНИГА


Речь по случаю юбилея выхода в свет романа в стихах Вениамина Глухобоева «Трифон и Антонина», произнесенная при большом скоплении праздно шатающегося народа.


Господа!

    С глубоким удовлетворением узнал я о подготовке нового, юбилейного издания романа в стихах «Трифон и Антонина». Необходимость в переиздании этого непреходящего и непревзойденного пока шедевра мировой литературы возникла чуть ли не сразу после выхода в свет первого издания, поскольку тираж был неоправданно мал и, надо сказать, весьма сомнительного качества. Однако просвещенная публика каким-то непостижимым образом проведала тогда, что в литературу уверенной поступью вошел гигант поэтической словесности, - вошел один раз и уже останется в ней навсегда. Книга разошлась настолько быстро, что мне, несмотря на близкое знакомство с автором, так и не удалось приобрести это бесценное творение. Поэтому сейчас я буду говорить по памяти о впечатлениях тридцатилетней давности, когда Глухобоев, прямо с листа, читал мне теперь великое, а тогда еще живое непечатное слово. О, где найти перо, и где взять слова, чтобы хоть на малую долю отразить всю глубину испытанного мною тогда потрясения?
    Было уже за полночь, когда я, по возвращению из краткосрочного отпуска, вошел в кабинет к Глухобоеву. Он сидел за печатной машинкой и добивал последние буквы своего романа. В лице поэта отражалась напряженная многодневная работа, и от немыслимых переживаний за судьбы героев на лбу вырос огромный чирей - мечта любого хирурга. Но, несмотря на явные признаки недомогания, Глухобоев был весел и, усадив меня заботливо (почему-то на стол?), начал расспрашивать о моей поездке. Ему было интересно буквально все, любая мелочь: как живут люди, что едят, что пьют, и какие нынче цены на нефть. Он спрашивал быстрее, чем я успевал отвечать, а под конец задумчиво произнес: «Да, много у нас еще всего... То-то и оно, что много!»
    Читал он великолепно. Чуть подавшись вперед и склонив голову набок, он чеканил слова так, как будто бы чеканил пятикопеечные монеты - четко, отрывисто, с малиновым звоном. В его чтении не было ничего театрального, показного, - все было в меру, а в ритмичных движениях кулака, свойственных только людям, которые уверены в своих словах, было что-то от работы кузнечного пресса.
    Ах, годы - годы! Молодость жизни, цветы и аплодисменты!
    С тех пор прошло тридцать лет. Это - много. Винсент Ван-Гог за десять лет успел с нуля научиться рисовать и стал гением, а в наше умопомрачительное время это почти целая эпоха. Изменились нравы, убеждения, сменились кумиры. Искусство прямо-таки распухло от детективной и любовной тематики. Сейчас любят везде: на улице, на работе и в общественном транспорте, в перерывах на обед и между двумя затяжками сигареты; любят все - от слесаря-сборщика до депутата Государственной Думы. Без любви и преступления уже невозможно представить себе ни офис, ни завод, без этого нельзя закрутить ни одной гайки, а уж о среднесрочной перспективе и бюджетном планировании и говорить не приходится. И, может быть, кто-нибудь, взяв в руки «Трифона и Антонину», скажет разочарованно: «Опять о любви, - надоело!» Вот именно к ним я и адресую свое слово. Не торопитесь! Не делаете поспешных выводов. Не проглядите в груде протухших морепродуктов бесценную жемчужину.
    Как-то разговаривая с Глухобоевым об основных линиях, треугольниках и кругах его романа, я спросил ненароком, не кажется ли ему, что его поистине новаторское произведение, в котором диалектически слились воедино главные направляющие силы человека - любовь и труд, может быть отнесено критиками к довольно-таки заурядному направлению в искусстве, почившему вместе эпохой социализма. Он не обиделся и сказал мне примерно следующее: «А ты знаешь, почему эпоха Возрождения имела свой конец? Гениям стали подражать ученики. Чтобы искусство не погибло, нужно идти от жизни, а не от творений предшественников, - пусть даже и гениальных. Тогда не важно, в каком направлении идти, - лишь бы идти!»
    Я всегда восхищался точностью и лаконичностью глухобоевских суждений. Да, именно так! - нужно идти от жизни, и роман «Трифон и Антонина» это прекрасный образец поэтического воплощения этого методологического принципа, - хотя и немудреного по сути, но гениального в своей простоте. Вся ткань повествования пропитана живыми запахами: мазута, спелого хлеба, навоза, прелой земли; в нем с первой до последней строки слышно, как ревут в ночи трактора, беспощадно разрезая ее светом прожекторов. Автор выхватывает героев одного за другим из самой середины колхозной страды, как из огня, и представляет их читателю такими, какие они есть - без прикрас, без причуд и без преувеличений. И тысячу раз ошибаются те, не знающие жизни люди или знающие её понаслышке, которые скажут, что в романе много гипербол, литературных трюков, - что это, скорее, пародия на жизнь, чем ее реалистическое отражение.
    Нет, тысячу раз нет! Здесь все - правда, хотя порою и кажется, что так не бывает. Бывает, господа, еще и не такое бывает!
    Давайте, прежде всего, поразмыслим над тем, почему Глухобоев, будучи в то время матросом, выбрал такую, казалось бы, далекую от морских будней тему? Правильно понять этот ключевой момент истории создания «Трифона к Антонины» помогает биография поэта, в которой красной нитью проходит любовь к труду. Именно эта любовь позволила поэту в свое время подойти к труду настолько близко, что стало невозможно понять: где труд, а где поэт? Я имею в виду шахтерский период его жизни, когда он не столько добывал уголь, сколько постигал саму природу тяжелого физического труда, - так сказать, изнутри. В то достопамятное время поэт, едва возмужав, сразу полез под землю, нимало не раздумывая о последствиях, и это обстоятельство глубоко символично, ибо оно ярко характеризует его неординарную личность и творческий метод: всякое знание предмета начинать с его взлома - с глубокого проникновения в суть вещей. И там, под землей, в грохоте отбойных молотков поэт, несмотря на полное изнеможение физическим трудом и черную от угольной пыли физиономию, находил силы поразмышлять еще и о любви, пытаясь найти тот термоядерный синтез, тот композиционный сплав тела и духа, указав на который можно было бы просто сказать: «Вот - человек!»
    Кроме того, не следует забывать, что матросы имеют дело с водой, а для литературного произведения вода - опаснейший враг. Глухобоев не чурался воды и имел возможность не понаслышке узнать всю ее подноготную, поэтому он преодолел искушение написать занимательный морской рассказ в духе Станюковича и отдал предпочтение суше. Для него, после сверхглубоких подземных трудовых изысканий, было вполне естественным и последовательным взобраться по стратиграфическим ступеням своих творческих раскопок, чтобы вскрыть, наконец, верхний пласт плодородной земли, пропитанный крестьянским потом, - что он и сделал. И вот, на колхозном поле, в этом беспорочном Эдеме соцреализма, рождаются по мановению поэтического пера, словно бы по воле всевышнего создателя, главные герои романа - Адам и Ева. Не ведая греха и ничего ровным счетом не соображая, они работают и любят одновременно: любят страстно - до умопомрачения, как и работают, а работают от зари до зари, - не переставая любить. И сразу с первой страницы возникает щемящее чувство сострадания к Трифону и Антонине, ибо им еще предстоит вкусить горький плод древа познания. Но я далек от мысли пересказывать своими словами содержание романа, - это было бы нелепо и губительно для его высокого поэтического слога. Отмечу лишь некоторые, трудные для восприятия, места.
    Прежде всего, читателя не должны смущать выражения типа: «Наш Триша вышел поблевать». Следуя законам неореализма, автор не пытается скрыть правду даже в мелочах. Да, Трифон пьет, и пьет хорошо; про него никто не может сказать, что он пьет плохо. Здесь автор единым росчерком пера выражает всю широту трифоновой, чисто русской души, несмотря на то, что главном объектом поэтического исследования является, по замыслу автора, ее глубина. Но отнимите у русского его способность к питию, и вы получите какого-нибудь немца. Кое-где у нас порой еще встречаются такие рафинированные мозгляки, которые, услышав живое русское слово, вырвавшееся из самых недр устной народной речи, сделают губу на манер греческой буквы «фи» и скажут, что это, мол, для высокой поэзии не годится. Нет, господа, вы ошибаетесь! Нам нужны такие слова, и именно для высокой поэзии!
    Далее, нельзя не отметить потрясающий эпизод, когда в комнату Антонины, в момент кульминации действия, врывается толпа, освещая путь торшером (прошу не путать с портшезом). Почему автор выбрал именно торшер, - этот, казалось бы, неудобный для динамического развития действия осветительный прибор, а, скажем, не фонарик или, на худой конец, свечку? Чтобы уяснить это, вдумаетесь в описываемую ситуацию. Здесь, в одной точке поэтического пространства, должны сфокусироваться все замыслы и чаяния поэта, все развиваемые им в романе линии, все треугольники и круги ада, созданного на ровном месте вкусившими плод познания героями романа и прочими не вкусившими его персонажами, которые буквально осатанели от невежества. Вдумайтесь и скажите, можно ли все это сфокусировать с помощью маломощного карманного фонарика или, еще того хуже, - патриархальной свечки? Нет, нельзя! И автор смело вводит в повествование торшер, добиваясь противопоставлением статических свойств осветительного прибора динамическому развитию освещаемых событий небывалого еще в искусстве поэзии драматического эффекта.
    И еще об одном хотелось бы сказать в юбилейной речи. Я неоднократно уже слышал анекдотические мнения, что Трифона, дескать, не за что уважать, - что этот, с позволения сказать, Адам есть не более и не менее как обыкновенный пьянчуга и дебошир. Так могут говорить только люди поверхностного склада ума, не способные проникнуть в те глубины характера Трифона, которые и были главным предметом литературных исследований автора. Искренне жаль таких читателей, воспринимающих только ситуационную сторону романов и желающих видеть литературу чем-то вроде сладкого пряника. Жаль, ибо истинное наслаждение приходит от понимания сути, а это возможно только при наличии кнута, - когда книга целиком захватит тебя, выпорет, как следует, когда она вывернет тебя наизнанку, вытряхнет все накопленное, нажитое и оставит в чем мать родила, один на один с самим собою - ошеломленного и опустошенного; оставит, как бы говоря: «А вот теперь думай и постигай суть вещей!» И ты постигнешь тогда, и ты поймешь, что Трифон это вовсе не пьяница и недебошир, а народный герой, и что трактор его это не орудие мести, а явление высшего порядка – социальной справедливости.
    Когда я думаю о будущем, мне часто представляется дом Глухобоева, а перед ним - гранитная книга. На ней золотом написано: «Трифон и Антонина», а ниже – «Благодарные потомки».
    Эта книга – на все времена. Она написана в прошлом, обращена к нам, к современникам, и устремлена в будущее! Читайте ее, если, конечно, найдете.
Поделитесь, порадуйте друзей:


  Автор: 
      Внимание! Использование произведения без разрешения автора (сайты, блоги, печать, концерты, радио, ТВ и т.д.) запрещено!
  Раздел:   Смешные истории
 Опубликовано: 
 Изменено:   2010-06-07 10:02:30
  Статистика:  посещений: 2047, посетителей: 1299, отзывов: 6, голосов: +4
 
  Ваше имя:  
  Ваша оценка:     
 Оценки авторов >>>
  Оценки гостей >>>
Обсуждение этого произведения:

 Тема
 
 Re: ГРАНИТНАЯ КНИГА  
 Сообщить модератору  
 
Кто прочитал, может быть, скажете в двух словах,
о чём это он и стоит ли это читать.
Заранее благодарю.
 


, 2010-06-02 11:45:21 
      Оценка: +2    
 Re: ГРАНИТНАЯ КНИГА  
 Сообщить модератору  
 
Там всё про жизнь, хоть нету темы титек,
Но видно: автор - крупный зрелый критик!
 


, 2010-06-02 12:37:27 
      Оценка: +2    
 Re: ГРАН ...   
 Сообщить модератору  
 
[Рецензия удалена вместе с её автором] 


Удаленный, 2010-06-02 14:16:43 
      Оценка: +2    
 Re: ГРАН ...   
 Сообщить модератору  
  За стиль и простоту поставил два.
Читать бурду хватило сил едва!
 


, 2010-06-02 18:45:34 
      Оценка:  0    
 Re: ГРАН ...   
 Сообщить модератору  
  [Рецензия удалена вместе с её автором] 

Удаленный, 2010-06-02 19:10:45 
      Оценка:  0    
 Re: ГРАН ...   
 Сообщить модератору  
  Друзья мои, к чему так много треска?
Ведь это же - не более, чем юмореска.
 


      Оценка:  0    
      

Использование произведений и отзывов возможно только с разрешения их авторов.
Вебмастер