«мальчишка (что, порой, к молитвам глух, который плотью пеленает дух, животворитель глиняных пичуг, стахановец вечнозелёной саги) затосковал, придумывая нас, и, закатав свой замысел в палас...»
«когда поймёшь (нащупав леты дно, с карниза свесив невесомость ног, смотря на мир в оранжевый бинокль), что дело тут не в ангеле и бесе...»
«да собирает всё (с чем был знаком) в цветаево-ахматовском замесе.»
Евгения Костюкова. «о женской поэзии»
СОБСТВЕННО ПАРОДИЯ
я, дама, (впрочем, – «тётка» (без затей), которая молитвы знает всяческих мастей, которая свистулек не приемлет в глухоте, и лично знающая, кто такой стаханов), сейчас мальчонку буду «про поэзь» учить (куда тебе, милок, за женщин пить, ты б лучше на палас направил прыть, – вон сколько там плевков и шкурок от бананов!).
когда (знай, что у леты илистое дно, что не поможет невесомость рук и ног и даже взгляд в оранжевый бинокль, и что не черт мы.., впрочем, и не ангел), тогда (куда тебе! ты в этом – «ни бельмес!», а в нас – цветаево-ахматовский замес, мы «на-гора» (стахановский наш вес), лишь впопыхах меняем стержни, ну и цанги).