Времена меняются. Быть может.
Вроде бы умнеем с каждым днём:
Не рисуем вывески на роже,
Гусениц зелёных не жуём.
Импортные носим мокасины,
На износ похожие на жесть.
Только чёрта нету в магазине,
Может быть, уже и черти есть.
В космосе проделываем трассы,
Ожидаем новую зарю.
А порыться в нас - мы папуасы
С пёрышком продёрнутым
в ноздрю.
Встретил тут я как-то папуаса, возле ЦУПа прямо у дверей с гусеницей, в перьях из матраса, и с мешком испуганных чертей.
Говорю ему: "Чего, ты дядя? ночь пришел встречать, или зарю, может быть махнём с тобой не глядя, или долбанём по стопарю"?
Так и вышло: я ему расчёску, он мне - иностранный мокасин, выпили пол литра под берёзкой, а мешок с чертями - в магазин.
По утру свою увидел рожу, глядя в полированную жесть, На кого-то рожа та похожа, совпадений столько, что не счесть.
Зарыдал и обнял папуаса, понял, что и сам я папуас, где-то рядом огненная трасса, пёрла в космос, обтекая нас.
Люди, люди, все мы папуасы, нам сменить бы бомбу на копьё, и рвануть в горячие пампасы, где еще не вывелось зверьё. Пошвыряем в окна ноутбуки, ролсы-ройсы запихнем под пресс, позабудем глупые науки, и забьем на долбаный прогресс.
Перышком в носу поковырялся, И, подумав, заменил на кость. Мирно шел я вдоль Московской трассы, Помнят меня многие, небось. Мокасин с автомобильной жести, И на роже боевой раскрас... В общем, я в приличной был одежде, А мне вслед кричали:"Папуас!"...,