Глава I
Жил, да был коррумпированный чиновник,
И в стране проблем он был явный виновник.
Потому как в прошлом, он был просто уголовник,
Да и инноваций ни как был тоже не поклонник.
В заграничных банках он хранил капитал,
Но простой народ, об этом даже и не знал.
А в своём государстве, воду мутил,
И очень даже счастливо на свете просто жил.
Вешал лапшу он на уши народу,
Ни житья простому люду не давал, ни проходу.
Не любили люди его.
И устроить решил он раз беспредел,
Ещё больше полномочий добавить себе захотел,
Потому как в Майами решил достроить он виллу.
Тут не выдержал бедный народ:
- Да что ж вытворяет, этот урод?!
Глянь, как морду наел на госслужбе!!
Рассердился народ,
И на органы прёт:
- Он же взятки берёт,
И вообще, просто жмот,
На кол надо сажать кровопийцу.
Но ещё, был он олигарх,
А уж это для правящей власти, то был явный крах,
Что-то с этим ведь надобно делать?!
А чиновник сидит,
Хитрым глазом всё зрит,
Обижает народ всё указами.
На словах: «За народ»,
- Не хай лучше живёт,
Только водку не пьёт,
Да работать идёт,
А смутьянов мы будем наказывать.
И издал он закон:
«Народ прав всех лишён,
И чтоб он не бухал круглосуточно».
Но теперь за него,
Дабы лучше было,
Лично он, да и будет приглядывать.
Но народ, уже стал не таков,
Нахватал за всю жизнь синяков,
Ждёт он всё, чтоб на самом верху разобрались.
Да состряпал народ письмецо,
Дабы там, подлецу, посмотрели в лицо,
Да и вывели на чисту воду.
В ту пору,
Во придворном двору,
Была сделана наспех реформа.
Если раньше был мент,
Брал с народа процент,
То теперь стали звать полицейским.
Первым прибыл городовой,
У него начинался новый запой,
Всё ж издержки былые остались:
- Что за шум, что за вой?!
Кто ты мордой такой?!
Взятки брать здесь вообще запрещается.
Усмехнулся тут чиновник:
- Чё орёшь, ты тут полковник?!
Сразу видно, прошёл аттестацию.
Ты ж теперь, полиционер,
Должен быть народу пример,
А кто бизнес крышевал, да при Ельцине?!
Загрустил городовой,
Стал глазами сам не свой,
Да замял он, дело то быстрёхонько.
Все от страха дрожат:
- У него компромат!!
Беспредел в департаменте начался.
Лишь один гражданин,
Демократии сын.
Не дрожал, не визжал,
Перстом гневно стучал,
И народ называл его ласково: Вовой.
Он боец – молодец,
Беспределу – конец,
И в стране, наведёт он порядок.
Он сказал: - Ты злодей,
Что тиранишь людей?!
У нас выборы в партию скоро.
И сказал тут злодей:
- Я душой, за людей,
Да, были иногда перегибы.
Не губи, ты меня,
Пощади ты меня,
Не доучатся дети ведь в Англии.
В Куршевеле, ведь детки плескаются,
Да кровавой слезой умываются,
Не приучены с детства работать.
Отвечал ему грозно Вова:
- Речь, ту слышать не ново,
Вся Бутырка, такими забита.
Я тебя кровожадину,
Порублю, как говядину,
Чтоб партийную внешность не портить.
И чиновник вздохнул,
Сразу быстро смекнул,
Что ему, просто так не отделаться.
Все счета он собрал,
Да в казну часть отдал,
В самолёт и сбежал,
Затаившись по-тихому в Лондоне.
Трубы затрубили,
Дело возбудили.
Очень рад столичный град,
Вова молвил: - Без наград,
Я в конце концов, на службе у Отечества.
Все ликуют и танцуют,
Вову милого целуют,
И из каждого двора,
Слышно громкое: - Ура!!
Вся столица украсилась флагами.
Но спасителю стольного града,
Полагалась большая награда.
Он опять от неё отказался,
За коррупцию быстренько взялся.
И проверками новыми мучил,
По TВ, всем программу озвучил,
Нет теперь всем в законах лазеечек.
Глава II
А наш, с вами коррупционер,
Стал жить на английский манер,
Но мается бедный он в Лондоне.
И пилит и пилит его всё жена:
- Я с детьми задолбалась одна.
От Кокошеньки, постоянно элем разит,
По местным шалманам шляется всё паразит.
А Тотошенька вчера вдрызг напился,
В местной кутузке болван очутился,
Срок ему светит не маленький.
Да спасибо, адвакатишко местный,
Всем страдальцам тут он известный.
Он отмазал Тотошеньку быстро,
Быстро дело замял он и чисто,
Но взял денег за это немеренно.
Опечалился бывший чиновник,
Вискаря отхлебнул он с половник.
Ой, как трудно в изгнании бедному жить,
Да с такой-то семейкой, всё можно пропить,
Власть не любит здесь нашего брата.
Но тут распахнулись настежь окна и двери,
И фанфары на весь особняк загудели.
Собрались все родные, друзья, кумовья,
Собралась олигарха большая семья,
Как тайфун вихрем все налетели.
А на рожу все они,
Как гиены, удавы и просто слоны,
Одним словом из грязи все в князи.
Облепили все его,
Не забыл ли он кого,
Подавай ка сюда нам подарочки.
А он хитро улыбнулся,
И ответил, не запнулся:
- Я для каждого из вас,
По подарочку припас.
Тёще своей,
Дарю яхту скорей,
С богом пусть шляется по морю.
А своим братьям,
По заводику дам,
Чтоб приобщалися к бизнесу.
Шурину – звание,
Тестю – французского коньяка, наименование.
Деверю – квартиру,
Кузинам – по сортиру.
Бизнес в столице доходный.
Сватам – по швейцарским часам,
И всем по сто грамм,
Сегодня наш пир начинается.
Только Тотошеньке,
Только Кокошеньке,
Ничегошеньки, не подарил.
Ни ужели забыл?!
Не досталось подарочков деткам.
Обозлились Тотошенька с Кокошенькой:
Батя, ты не хорошенький!!
Даже для тупой двоюродной сестры,
Есть у тебя, ручной работы ковры,
Иль на любовниц истратил ты денежки?!
Мы же тебе, не чужие,
Мы ж твои детки родные,
Так почему, отчего,
Ты не привёз нам вообще ни чего?!
Улыбнулся тут заботливый папаша:
Очевидно, уронила в детстве вас мамаша.
Нет, мои проказники, вас я не забыл,
И по Порш «Коэну» новому купил.
А ещё, в придачу, мои дорогие сынишки,
Я подкупил, нефтяные две вышки.
Чтоб не достались те людям простым,
А нам приносила доход лишь одним,
Будет вам в старости пенсия.
Как услышала про вышки вся родня,
Так пошла от завести обильная слюна,
Намекают тихо всё про завещание.
Успокоил он быстро их добрыми словами,
Закивала сразу родня головами.
А все думы у них: «Чтоб ты сдох поскорей»
И тогда мы быстрей,
Всё наследство твоё порастащим.
Ну а наш прохиндей,
Был он, тот ещё змей,
Завещал всё наследство любовнице.
Вдруг раскрылись настежь двери,
Гости враз все онемели.
Шутка ль сам приехал в гости,
Номер пять, по списку в Форбсе,
Срок пожизненный грозит ему на родине.
Шуршат лакеи по аллее,
Спешат встретить поскорее,
Штабелями в ноги все стелятся.
И наш олигарх на пороге,
Целует у гостя ноги:
- Скажи, повелитель, какая звезда,
Тебе указала дорогу сюда?!
Тот говорит ему прямо в глаза:
- А что без вопросов тупых здесь нельзя?!
Мне птичка напела тут как-то на днях,
Что ты потерял совсем уже страх.
Ты ж с месяц, как из столицы приехал,
А вот до меня всё ни как не доехал,
Негоже, родимый тут так поступать.
Ещё, слух прошёл, что, дескать, всё изменилось,
И старые распри со властью забылись.
Да что отношенья все стали простые,
И с наших берёт она откупные.
И говорит ему хозяин дома:
- Мне любопытство ваше знакомо.
Пожалуйте в залу мой господин,
А сам про себя: «Чтоб ты сдохнул, кретин».
И говорит ему, что под номером пять:
- Давай начинай нам тут суть излагать.
Что же творится, в родном-то краю,
А я виски выпью, чутка подремлю.
Встал печальный олигарх,
С дрожью мелкою в ногах.
Пот холодный плешь покрыл,
И печально забубнил:
- Что ж, узнайте, милые мои друзья,
Таки правду, расскажу частично я.
Я столько горя видел там,
Что даром то, не скажешь вам.
И плакали б вы, словно маленькие дети,
Когда законы видели б вы эти.
О, это ужасное правовое государство,
Но, как и прежде, скрывается там ложь и коварство.
Ведь там под надзором господ сторожей,
Немало страдает-таки честных людей.
В застенках страдают, избавления ждут,
Обычный коньяк, пятизвёздочный жрут.
Ведь им не испить впредь уже вискаря,
А значит, страданья их были те зря.
Они лишь забава, для прокурора,
А для судейских – дойная корова.
И власть там имущая, как никогда,
Всё так норовит в зад засунуть рога.
И тычут законами там всем под нос,
И нет поцелуя генсека в засос.
Не уж-то вам не помнить, самого Абрама?!
Так вот теперь его ждёт, долговая яма.
Хотя и не был он прямой роднёй,
Скажу вам ойц, я потерял покой.
Как помните, все вы, ведь был он бабник,
И женский пол любил он всей душой проказник.
А ныне там, скажу я Боже ж мой,
Кому он в Магадане, предоставит темперамент свой.
Меня к себе он как-то раз позвал,
И напоследок-таки умных слов сказал:
- Послушай Моня, мальчик мой,
Пока не слышит, мой конвой,
Коли посадят тут же ж тоже можно жить,
В стране за бабки, можно всё купить.
Таки, зачем же открывать на правовое государство,
И воздух сотрясать, про то, его коварство?!
А вот всем вам, мои друзья,
Предъяву должен кинуть я.
Таки вам влом вложить бабло,
Чтоб разом смыть тут всё дерьмо?!
И как же здесь не вспомнить дядю Моисея:
«Шо нет друзей и Родины, у бедного еврея».
Закончен ныне беспредел,
Скажу я ойц, мы неудел.
Спешите ж вы сюда прийти,
И шмон с порядком навести.
Сместить здесь нынешних господ,
Из северных студёных вод.
Сказал и бутерброд с икрой доел,
Я скотч налить ему хотел.
Но тут пришёл его конвой,
И он махнул на всё рукой.
Я допивал остаток вискаря,
И понял, мысль толкал Абрам не зря.
И в этом есть-таки зерно,
Хоть плохо пахнет и оно.
Таки, я Моня, молвлю вслух,
Пока не клюнул нас петух.
Ударим баксом по врагам,
За то гешефт прибудет к нам.
Но вас хочу предостеречь,
Не ради выгоды, та речь.
Там есть один, средь государственных людей,
Таки же страх о нём имей.
Он страшно грозен, страшно лют,
Володей все его зовут.
Ощетинились тут гости и, оскалившись, кричат:
- Что все сидим здесь, за собой веди нас брат.
Мы законы поломаем, и весь курс их разобьём,
И всего за шесть процентов, наших братьев но спасём.
А злодеев, мы накажем, все активы их сожрем,
И тогда гуляй рванина, хочешь ночью, хочешь днём.
И пошли олигархи, на родную страну войной,
Одной сплочённою, но очень стеной.
Их воевода впереди,
Звезду мусолит на груди.
Они идут на стольный град,
И разорить его хотят.
Создать в стране иную партию,
Разрушить молодую демократию.
Хотят законы упразднить,
По фене, впредь, здесь долго жить,
И затоптать ногами, наше настоящее.
Глава III
Нана программа на полке лежала,
И рассмотрения всё времени ждала.
Что бы в стране, у всех был Ай’Под,
И батарея была не с комод.
В гости на днях, к ней тут сам приезжал,
Долго смотрел и перстом ковырял.
Чтоб зажила впредь родная страна,
Нана раз в десять быть меньше должна.
Нана, вдруг видит, к ней тянутся руки,
И раздаются странные звуки.
Стало ей ясно, пришли её красть,
Что бы ослабить верховную власть.
Боже, какое страшилище,
Лезет к ней во хранилище.
Нана бежит и кричит,
Кто это ночью, нахрен не спит?!
Глядь, на соседней с ней полочке,
Что-то всё ищет бандит.
Нана плачет и пятится,
Наночка папу зовёт.
А тот, кто придумал, ту девочку,
С горя, с друзьями всё пьёт.
Руки чужие повсюду,
Девочку сцапать хотят,
Не уж-то указом верховным,
Здесь разрешен гей парад?!
Наночка, прыгает с полочки,
Слыша шаги за спиной,
В мусор забилася девочка,
Чтоб обрести там покой.
Гадкое чучело-чудище,
В руки взяло пылесос,
И извлекло нашу девочку,
Сделав контрольный засос.
А где-то в пив баре на Сретенке,
Наночкин папа всё пьёт,
«Вот так и просрали мы нацию»,
Скажет в газетах народ.
Нану в карман положили,
В чистый французский платок,
Что будет с маленькой девочкой,
Ждёт ли её молоток?!
Закрывайте скорее окна и двери,
Лезьте скорее все под кровать,
Дяденьки злые, ты не поверишь,
Всю демократью, идут отнимать.
Кто дрожит от страха, спрятавшись в чулане,
Кто в собачьей будке, кто на чердаке.
А кто по-прежнему, всё пиво тянет на своём диване,
Есть у граждан мания, жить при бардаке.
Где найдётся такой,
Богатырь удалой,
Чтоб в стране прекратил произвол?!
Чтоб права защитил,
Конституцию бдил,
Сохранял, укреплял демократию,
Где же вы молодцы,
Храбрецы-удальцы,
Тем, кому голоса дали все мы на выборах?!
Выходите скорей,
Защитите людей,
И страну выручайте из хаоса.
Все сидят и молчат,
И встревать не хотят,
Ждут, чем это должно всё закончится.
Лишь один гражданин,
Не бежит, не дрожит,
На защите стоит,
Разъясняет политику партии.
Он бумажку достал,
И указ написал,
О борьбе в государстве с коррупцией.
Чтоб врагов испугать.
Он велел зачитать,
Сей указ по ТВ, принудительно.
Успокоил народ,
Рассказав про доход,
ВВП, на текущих два месяца.
Дрогнул враг, перед указом,
Затряслись поджилки разом.
Страшно с Вовой им тягаться,
Можно в дураках остаться.
Как ни как, а всё же власть,
Он не даст им больше красть.
Дело поняли – хана,
Не простая он шпана.
И быстрёхонька орда,
Растворилась без следа.
И счастлив Вова, что перед ним,
Враги растворились, словно дым.
Он за народ, стоит горой,
И вновь он спас, свой край родной.
И вновь в народ быстрей идёт,
Сказать, что граждан ждёт почёт.
И вновь весёлый, стольный град,
Служит до смерти ему рад.
Но, не закончена война,
Нависла всё ещё беда.
Ведь Наночка, в чужих руках,
А без неё страну, ждёт явный крах.
Кинулся Вова за злыми врагами:
- Надо вернуть разработку назад,
Те, хитро моргают своими глазами,
И разработку отдать не хотят.
- Нет, так дела, здесь решать не годиться,
И сей предмет, нам самим пригодиться,
Тут надобно как-то договориться.
И по приказу отдать не получится,
Долго ль на зоне, братве нашей мучиться?!
Братья на шконках, тупо томятся,
Им бы опять здесь, втихую, подняться.
И всё как прежде, верни ты в стране,
Да не преследуй, по ерунде.
Ты измени поскорее законы,
Их распахни, для приличных людей,
Чтоб-таки воздух, пьянил от свободы,
Свой беспредел, прекрати поскорей.
Уж коли вернуться, живые все в семьи,
Средства, что отняли, им возвратят,
Слово даём, по прошествии времени,
Ты разработку, получишь назад,
- Я не торгуюсь с коррупцией больше,
Я вас намерен к ногтю всех прижать,
И по закону военного времени,
С вами войну будем мы продолжать.
Тут на помощь все пришли,
Указов пачку принесли,
Веди нас Вова на врага,
С коррупцией кончать пора.
И грянул бой!! Ойц, тут война!!
И сразу Нана спасена.
Разбиты в пух и прах враги,
И отдают они долги.
И Вова им сказал тогда:
- Таки уже на этом ша.
Теперь я вашему народу,
В какой-то степени, дарю свободу.
Живите мирно во столице,
Отведайте хорошей пиццы.
Но жить вам впредь, без воровства,
На то и власть она нужна.
А мы за вами приглядим,
А еж ли что, сошлём всех в Крым.
Своими миллионами,
Что тратили вагонами.
Теперь делиться будете,
Да совесть очищать.
И денежки, те грязные,
Всех стран валюты разные.
Вольются тесным строем,
В наш годовой бюджет.
На них построим школы,
Накупим Кока-Колы.
Бюджетникам зарплаты,
Поднимем наконец.
Есть шанс у вас исправиться.
И гражданам понравиться.
Создайте инновацию,
К примеру, Йо-мобиль.
- А если, к примеру, создать звездолет?!
- Не надо, ни ни, любой рифму сразу поймёт.
И настала тогда благодать,
И перестали в стране воровать.
Стали легче жить учителям,
Перестали собирать они бутылки по дворам.
Врачу стало вдруг всё по карману,
Он перестал оперировать спьяну.
Бюджетник, за жизнь свою не боится,
Раз в десять лет, на отдых он мчится.
И цены в магазинах, стали сразу ниже,
И гречка к народу стала просто ближе.
А Вова, сам в народ выходит,
И недостатки, одним взором сводит.
Оком пронзительным в корень он зрит,
Вдруг, где остался, какой паразит?!
Всех нерадивых, выводит на чистую воду,
А значит, в казну быть явно доходу.
Реформы уже набрали оборот,
И каждый второй уже лучше живёт.
Военный получит в подарок квартиру,
И по отдельному там же сортиру.
И счастлива будет теперь медсестра,
Зарплату повысить, ей обещали вчера.
Счастливы люди, не ждали награды,
Даже таджики, и те, то же рады.
Их тут вчера, сам бригадир,
Есть шаурму, на вокзал выводил.
Взятки чиновникам, впредь не нужны,
Даром работают те для страны,
Примут тебя, хочешь ночью, хошь днём,
К ним запишись, ты скорей на приём.
Нет бюрократов в этой стране,
Честный чиновник тебя примет везде.
И перестали, ночью все пить,
Матом ругаться и даже курить.
Стали в стране все вдруг сразу рожать,
Каждый второй пол сменил и стал мать.
Вот и каникулы, а там Новый Год,
Грянут реформы и к нам счастье придёт