КАЗУС- Стихи про женщин- Смешные стихи про водку и вино, шутки про пьянку, приколы про алкоголь- Смешные истории- ЮРИК- ХОХМОДРОМ

Не будем говорить про женщин плохо.
Но это видно нашей жизни суть.
Не ждёшь, где либо ты подвоха.
Она же знает, как кольнуть.





      Проснувшись утром, Николай Григорьевич потянулся, вышел на балкон,
Как бы вздохнуть свежего воздуха, потом вернулся, включил телевизор и, усевшись в кресло, стал ожидать, когда закипит чайник.
    От него ушла жена, вот так просто взяла и ушла к рыжему Сашке.
Двадцать лет вместе, а теперь её нет.
- Да и чёрт с ней,- проговорил Григорьевич и испугался. Никого нет, а говорю, надо же.
Тут закипел чайник, Григорьевич налил себе кофе, уселся в кресло и, медленно попивая горячий напиток, призадумался.
   Мысли кружились наезжая одна на другую, то сталкивались друг с другом, в голове царил полный хаос.
Может напиться, нет будет только хуже. Пойти к Гришке, так это всё равно напьёшься. А ведь сегодня воскресенье, пить много нельзя, завтра на работу. А может пойти к новой знакомой Таньке, да пилу с гаража не взял, а ей там что-то отпилить надо. А может сходить за Сидоровой, но это всё равно пить придётся.
Да и скандал этот. Ну Гришка и гад всё-таки.
Григорьевич, аж плюнул от возмущения.
Опять какая-то мысль стукнула в голову. Он встал и подошёл к шифоньеру, открыв дверцу успокоено оглядел свой небогатый гардероб. Шифоньер сильно опустел, после того, как Михайловна забрала все свои вещи. Сняв с вешалки костюм и тщательно оглядел его. Вот новый с иголочки висит, уж два года, а всё не надевал его, не куда как-то. Во внутреннем кармане, что-то лежало.
Платочек подумал Григорьевич. И опять мысль испугала его.
Эх, всё-таки молодец была его Михайловна, даже платочек в новый костюм положила. А всё-таки предала гадина, да с кем, с Сашкой рыжим.
Тьфу, да что мне всё это в голову лезет.
Он вспомнил последний скандал, это уже после её ухода.
С месяц как ушла она от него и он познакомился со Светкой Сидоровой, которая была намного моложе его, так разгульная рыженькая девица лет тридцати.
Вот с ней-то и запил Григорьевич. Два дня они веселились в его квартире, не задумываясь, что они кому-то мешают.
А на третьем этаже прямо под ними, жила подружка Михайловны- Райка.
Григорий- сожитель Райки с самого утра был не в духах, очень сильно болела голова, похмелиться было не на что, а тут сверху музыка и полный разгул.
Зачем он сдал Григорьевича Райке, он сам не знал, просто так получилось.
От таких новостей, в голове у Райки всё перевернулось, она конечно знала куда ушла Михайловна, от Григорьевича, но музыка не давала покоя, и она решила вмешаться, так сказать помешать веселиться Григорьевичу с молодой дамой.
Взяв с собой упиравшегося Гришку, они поднялись, чтобы навести порядок у соседа.
Звонок, ещё звонок, и вот перед ними на пороге подвыпивший Григорьевич.
- О… Привет! Вы ко мне. Заходите, заходите.
Отодвинув в сторону хозяина, Райка вошла и стала осматривать помещение, и вдруг голос из ванной.
- Коль, кто там?
Округлив глаза, Райка не церемонясь, открыла дверь.
Как ни в чём не бывало, Сидорова откисала в ванне.
Райка вбежала туда и быстро закрылась.
Что она там делала, никто не знает, только из ванной послышалась возня, потом визг Сидоровой, дальше донеслась нецензурная брань двух яростно настроенных женщин.
Как ошпаренная Сидорова выскочила из ванной, и не прощаясь быстренько удалилась. Кинувшийся было спасать Сидорову, Григорьевич попал в крепкие Гришкины объятия, и они молча прошли на кухню.
В замешательстве Григорьевич и сделать ничего не успел, а вот Гришка успел. Он как бы между делом быстренько выпил водку из двух стаканчиков.
Тут в кухню вбежала Райка, с видом Наполеона на поклонной горе, и не говоря ни слова Григорьевичу, начала орать на Гришку, за то, что он пьёт сукин сын.
- Коль, ты нас прости. Коль, ну сам видишь, да и музыка вот, лопотал Гришка и двигался спиной к выходу, под напором своей победоносной сожительницы. Около двери Райка обернулась и, ткнув что-то под нос Григорьевичу, проорала:
- Вот видишь трусы, Михайловне покажу. Эх, Григорьевич, как ты мог. Нехорошо. И тут же за ней захлопнулась входная дверь.
Ошарашенный от такой несправедливости Григорьевич, долго стоял в коридоре и ругался на закрытую дверь, потом вошёл в кухню налил водки, выпил, и не закусывая улёгшись на диван, тут же уснул.
В его пьяном сне, как в тумане возникали по очереди, то гавкающая Райка, то просто собака, то голая Сидорова почему -то бегущая по улице, то Михайловна тигром рычащая на безмятежно спящего Григорьевича.
А через несколько дней пришла Михайловна и забрала все свои вещи, с криком и руганью, на молчавшего всё это время Григорьевича.
Так вот и жил теперь, Григорьевич в полном одиночестве.
И вот ускользавшая мысль вернулась назад, и он полный решимости поднялся, пошёл в ванную, выкупался, побрился, снова достал новый костюм, оделся, повязал галстук и предстал перед зеркалом.
- Ну, чем не жених.
Пусть не первой свежести, но ещё хоть куда.
Его не опохмелённые мозги, почему-то твёрдо решили завести семью.
С этой женщиной его свела сестра Шура.
Все рекомендации, были даны полностью.
Да и бабёнка вроде ничего, он был у неё уже несколько раз.
Только вот ножовку не взял, а там что-то распилить нужно.
Ну, ладно пилить потом, а сегодня официальная часть.
Что скажет, а то поживу у неё, не в церковь же вести, а там видно будет, может и пилить не придётся. Сняв с телефона трубку, он набрал её номер, трубку долго не брали, и вдруг мужской голос.
От неожиданности Григорьевич сразу положил трубку.
У него аж мозги подкосились.
Ничего себе, с утра порадовали.
- Да дела, одна ушла, а тут все рекомендации, и вдруг с утра мужской голос.
Он ошарашено сидел на диване.
- Тьфу ты , чёрт, да это же её отец, тот же голос с хрипотцой,- Григорьевич аж пот со лба вытер.
- Ну-ка ещё наберу.
Это был действительно отец Татьяны, они поболтали как давние друзья.
Григорьевич узнал, что она на базаре, а дед зашёл чаю попить, да вот с Маринкой сидит.
Через полчаса она позвонила сама.
-Что же ты Коль, вчера не пришёл, я ждала тебя, хоть сегодня загляни.
-Да Танюш, сегодня обязательно приду, только чуть позже.
Приходи к обеду, я что-нибудь приготовлю. Короче жду.
С этими словами, она положила трубку.
До обеда было ещё два часа. Григорьевич, какой раз повертелся перед зеркалом, взял кошелёк, нашёл ключи и вышел из дома. По дороге он заглянул в местную забегаловку, с романтическим названием «шансон» и выпил свои дежурные сто пятьдесят граммов. В цветочном магазине купил цветы, в гастрономе купил огромную коробку конфет и направился в сторону Татьяниного дома.
Там его ждали. Отца уже не было, маленькая Маринка поздоровавшись с дядей Колей и получив коробку конфет, начала проситься на улицу.
Как- то скованно чувствовал себя Григорьевич, было волнение, перед официальной частью мероприятия, да и костюм с галстуком, всё было совсем непривычно. Он неумело начал помогать Татьяне, но потом уселся и просто слушал хозяйку. А она будто не догадывалась, почему Григорьевич в таком официозе и болтала о всякой всячине.
Конечно она догадывалась, что, что-то не так, но она гнала от себя все мысли, потому что даже и намёков не было, а тут в костюме, да ещё с галстуком, прям супермен какой-то. Жаль вот отец не дождался.
Прожила она после смерти мужа без малого пять лет, и чувствовало бабье сердечко, что не просто он в костюме, да ещё с галстуком.
От своих мыслей, она только разволновалась, щёки загорелись ярким румянцем, вот вроде уже и всё готово, но она снова и снова что-то поправляла и бегала, то в кухню, то в ванную.
-Тань, да хватит тебе, присаживайся, а то бегаешь и бегаешь, давай вот лучше выпьем по стопочке.
Григорьевич налил в рюмки, они чокнулись и выпили.
Женщина что-то говорила угощая гостя, а мысли вихрем проносились в голове.
Хороший вроде мужик, а вот рука-то к рюмке тянется.
Вдруг запойный, да вроде нет, шофёр.
А ведь ушла же от него жена, значит, была причина, так просто не уходят.
А пиджак совсем новый, да и ботинки приличные, да и хвалила его баба знакомая, хоть и сестра ему, ну что ж врать что ли будет.
Эх, а мой Толик всё равно лучше был.
Жаль только утонул на зимней рыбалке.
А мужик был замечательный, конечно его уже не вернуть, да и выбора-то особого нет. Так что если предложит, артачиться не буду, да и Маринке вон как понравился, поживём- увидим. Ой, да что это я, он может ни сном, ни духом.
-Танюш, давай ещё по одной, а то я что-то разволновался, уж не знаю, как и начать.
- Ну, наливай.
Он налил и предложил выпить на брудершафт. Выпили, и он нежно расцеловал её троекратно. Присев на место, он начал закусывать, затягивая приготовленную речь, потом отложил вилку, хотел вытереть пот со лба, сунул руку во внутренний карман и достав, что-то оттуда, понял, что это не ПЛАТОК. Григорьевич изменился в лице, вскочил, лицо стало болезненно пунцовым.
- Коль, тебе плохо?- вскочила с места Татьяна.
- Да, да Танюш, можно я на минутку на балкон выйду?- пробормотал Николай, с видом крепко нашкодившего пса.
Засунув руку в тот самый злополучный карман, он как бы схватился за сердце. Татьяна кинулась в кухню за лекарствами, а Григорьевич, как ошпаренный выскочил на балкон и выбросил, это что-то из внутреннего кармана.
- Коля проходи сюда, на может валокордин выпьешь?
- Нет, нет уже всё,- он взял салфетку и вытер лоб.
Женщина так и не поняла, что произошло, но как-то всё очень быстро и непонятно. Больше всего в жизни, Татьяна боялась, когда она что-то не понимала в человеке.
А сейчас, что с ним произошло?
До этого вроде был весь на виду, а тут совсем непонятно.
Да и вид у него какой-то странный стал.
- У Григорьевича тоже всё перемешалось, мысли прыгали.
Ой, хорошо, хоть не заметила вроде. Вот гадина, Светкины трусы в карман положила, надо же вот так стерва.
А я-то дебил думал жена была хорошая, а она вон как стрельнула, гадина.
Он сидел как на иголках, молчание затянулось.
И вдруг звонок в дверь. Григорьевич облегчённо вздохнул.
Татьяна пошла открывать дверь. На пороге появилась Маринка и выпалила:
- Мам, представляешь, это с нашего балкона упало.
В её руках были злополучные Светкины трусы, в беленький горошек.
Коля увидел Маринку с трусами в руках, он был готов провалиться сквозь землю.
- Когда упало?- С надеждой в голосе спросила Татьяна.
- Мам, да только сейчас, мы с Витькой на велике катались, смотрим, а это летит с нашего балкона.
- Твои?- Танюха с издевкой показала трусы Григорьевичу.
- Нет, нет, да это же женские; как-то неуверенно пролепетал Коля.
Они опять сели напротив друг, друга, но разговор не получился, да и вообще больше никогда не состоялся.