20 октября сего года честные люди всего мира
с чувством глубочайшей горечи и скорби
отпраздновали годину успения великого сына
ливийского народа, Братского лидера и руководителя
первосентябрьской Великой революции
Социалистической Народной Ливийской Арабской
Джамахирии Муамма́ра бен Мухаммад Абу Менья́р
Абде́ль Саля́м бен Хами́д аль-Кадда́фи.
Мир праху его!
* * *
Не надо, не надо! – речей, эпитафий,
и так средь потомков не будет забыто
великое имя – полковник Каддафи,
который скончался, врагами убитый.
На горной дороге попал он в засаду
к коварным агентам Моссада и Штази,
когда в ранний час совершал ретираду
из местности Триполи в местность Бенгази.
От грохота выстрелов вздрогнули горы,
туманное утро свинцом поперхнулось,
и с матерной бранью бандитская свора
к упавшему навзничь шахиду метнулась.
Поправ постулаты Женевских конвенций,
нарушив все правила, госты и снипы,
под радостный вой волокли отщепенцы
его по земле из подбитого джипа.
И гнусно скрывая желание мщенья,
пытаясь казаться гуманными даже,
они ему – Дядя, проси, мол, прощенья,
а мы тебя, дескать, не сильно накажем.
Ну что тебе стоит, какая-то малость,
мол, смилуйтесь люди, лукавый попутал,
постонешь, поплачешь, надавишь на жалость…
Так каяться будешь, собака? – Не буду!
Припомнив из нежного детства примеры,
он плюнул в бандитов и сепаратистов,
как в фильмах советской страны пионеры
плевали в холёные хари фашистов.
Тряхнув шевелюрой, еще не седою,
он бросил подонкам в лицо, умирая:
- Мне смерть не страшна, ибо чту Бусидо я,
ни в жисть не оставлю пути самурая!
И пусть не увижу вечерней зари, я
останусь душой непорочным и чистым -
прощай же родимая Джамахирия,
воздай за меня либерал-исламистам!
И гордо поник головой кучерявой,
и карие очи навеки закрылись,
и жутко довольные зверской расправой
отряды повстанцев над телом глумились.
И плакала Ливия нощно и дённо,
ревели берберы, ослы и верблюды.
Он помер несломленный, непобежденный,
назло всем локтям и коленям Иуды.
Он сгинул в бою, а не в драке по пьянке,
и пистик в ладошку слепого наймита
вложил не Аллах, а бесчестные янки
за грязные шекели антисемитов!
…В тот вечер кроваво явилась комета,
хвостом разметав в небе звездные бусы.
И слёзы блеснули в очах Магомета,
и Будда всплакнул на плече Иисуса.
И дружно дивясь сей эпической силе,
совместным решением бонз всемогущих,
его, втихаря от врагов, воскресили
и тут же доставили в Райские кущи.
Прелестные гурии стайкою бойкой,
омыв страстотерпцу усталые ноги,
пошли показать, где отдельную койку
ему застелили в хрустальном чертоге.
Потом в жаркой баньке помыли, побрили,
укутали чресла в льняные одежды,
на темечке гвоздиком нимб закрепили,
и сделался он даже краше, чем прежде.
Святых и пророков суровые лица
при виде его просветляются вах как,
и ложе его на пиру олимпийцев
ошую Сатира, одесную Вакха.
Из солнечной выси теперь наблюдая
за бедствий юдолью и горя горнилом,
в небесной ладье и доспехах джедая
он плавает с Гором по горнему Нилу.
И пальцы щепотью к устам приложимши,
приветствует мир поцелуем воздушным,
пророча победу героям таким же,
спасение кротким и плеть непослушным.
Уж давно отгремела война,
Уж остались в строю единицы.
Высока оказалась цена
Той победы, которой гордиться
Мы привыкли с младенческих лет,
Ибо в каждой семье, как икона,
Почитается павших портрет
И таких средь славян миллионы.
Всех, кто пал за Отчизну в бою,
Будем помнить всегда поимённо,
Мы в едином, отныне, строю-
ПОЛК БЕССМЕРТНЫЙ смыкает колонны.
Безымянных в строю этом нет,
Он течёт полноводной рекою,
Внуки так же, как доблестный дед,
За Отечество встанут стеною.
Мы войной опалённый народ,
С нами биться - себе же дороже,
И кто снова с мечом к нам придёт
Воротиться назад уж не сможет!
В душе, как и на небе, мрак и хмара...
Свидетельства войны еще страшны...
На годовщине Бабиного Яра
Не эти черти выступать должны...
Про геноцид так величавы речи
Из уст элиты из различных стран,
Но это лишь пиар... Забыты печи
Концлагерей и Гитлера аркан
На шее у славянского народа,
Что кровью пропитали грунт и наст...
И Порошенко так цинична ода
Про траур, если он бомбил Донбасс
С усердием не меньшем, чем при Рейхе...
Палач, слезу пуская напоказ,
Дождется и своей дубовой рейки
На виселице, как настанет час
Суда над сворой майданутых тварей,
Что совершили мини-Холокост...
Шумят деревья Бабиного Яра
Свой памятный не покидая пост...
Минутою молчания помянем
Всех тех, кто там безвременно почил...
А вы, кто не в свои забрался сани,
Хоть Бога не гневите, палачи!!!
Сегодня 75-ти летняя годовщина трагедии Бабиного Яра. 29 сентября 1941 года в оккупированном немецкими захватчиками Киеве начались первые массовые расстрелы - Бабий Яр стал местом гибели тысяч людей разных национальностей.
А давай отмотаем полжизни назад
и вернёмся хотя б ненадолго в наш в сад
по заросшей годами тропинке;
растянувшись в траве, блох гоняет Полкан,
сад не вырос ещё и не продан пока
черноглазой соседке Иринке.
Ветра свист в голове, барабаны в груди -
нам по тридцать, у нас всё ещё впереди:
перестройка, дефолт, ипотека,
безработица, кризисы, вести с войны -
мы ещё не осколки безумной страны
в центрифуге двадцатого века.
Две лопаты, вороны, земля, облака...
всё, что будет - случится потом, а пока
мир из маленьких радостей соткан -
мы сажаем деревья и строим жильё,
мы планируем вырастить счастье своё
на подаренных Родиной сотках.
Ирка в Хайфе, давно сдох блохастый Полкан,
растащили большую страну по кускам,
сад ушёл под посёлок коттеджный -
ни иллюзий, ни денег, ни жажды чудес -
аритмия, морщины, избыточный вес
и на доброго Бога надежды.
Сломанные часы всегда показывают время своей смерти...
Время... оно не любит надругательства над своими символами, оно мстит нам собою...
Нет не за то, что мы обламываем мёртвые стрелки и ковыряем безжизненный механизм его пиар-марионетки...
Оно приходит к нам каждый день и, стоя у нас за спиной, молчаливо дышит в затылок... за то,
что в нас рано или поздно рождается иллюзия, будто мы можем его победить или обмануть.
И так изо дня в день... От этого никуда не деться, как от пепла сигареты курящего соседа с верхнего балкона.
И только во снах оно иногда отступает и даже исчезает совсем... А когда проснёшься...
Виагра обманывает время? Не смешите меня! Его не могут обмануть даже чёрно-белые фильмы...
Когда мы смотрим в его иссушённое лицо достаточно долго, то сами превращаемся в морщины...
А если зажмуриться очень крепко?.. Очень-очень?!!
Нет... Единственный способ его победить, это идти быстрее него,
чтоб не догнало...
Или это тоже самообман? Тогда КАК?
Ветер, забравшись в кроны, пугал берёзы,
Те от испуга жались и все тряслись,
Нервно роняли листья, как будто слёзы,
Очень стряхнуть хотели Бродягу ввысь.
Ветер, схватив за ворот, тряс грубо тучи,
Тучи щетинясь громом, лились дождем,
Скинуть его пытались с небесной кручи,
Только Бродяге было всё нипочем.
Ветер бил бубном в ставни, стучал в ворота,
Море мешал как ложкой и пенил вал,
Было в тот вечер ветру играть охота,
Вот и устроил он этот мрачный бал.
Долго трепал он нервы земной природе,
Пакостил и буянил как мальчик злой,
Стали лишь к ночи силы все на исходе,
И он ушёл в свой дом за большой горой!
Мой друг замерзает, ему не смешно.
Он с печки слезает и смотрит в окно.
Он чешет затылок своей пятерней:
-Когда же морозы пройдут стороной?
Морозы не хОчут пройти стороной,
Морозы хохОчут ночною порой!
Смеются метели, зима веселится,
Над ним и другими, которым не спится.
Мой друг замерзает, иначе никак...
Он молча страдает - в карманах сквозняк.
Страдает, что беден, что дом не дворец,
Что немощен, бледен - уже не юнец.
Морщины покрыли, как картой лицо,
И страсти остыли, не ломит яйцо.
Он век доживает в ужасной глуши!
Он масла не знает, живет на гроши.
Забыты манеры по прежней поре.
В сортир из фанеры спешит во дворе.
Забыты удобства, и город забыт.
Похожий на скотство идет его быт...
Р.S.
Простите за стих, за печальный сюжет,
Вам низкий поклон шлет мой друг и поэт.
Он вам посылает горячий привет!
И всем вам желает прожить двести лет!!
А вот какой жизнью, мой друг не сказал!?
Промолвить хотел, да вот голос дрожал...
......
К большому сожалению, эта история невыдуманная! Я лично знаю этого человека. Он имеет высшее образование, пишет неплохие стихи. Однажды он получил травму позвоночника, и жизнь его превратилась в жалкое существование. Стыдно за себя, что не могу ему серьезно помочь, за общество, которое от него отвернулось, за государство, которому такие люди не нужны... Дай Господи ему терпения и мужества дожить эту, так называемую жизнь.
На основании Постановления Правительства РФ N 1 от 1 января 2002 г. "О классификации основных средств, включаемых в амортизационные группы", Письма Минфина России от 13 апреля 2005 г. N 02-14-10а/721 служебные собаки относятся к третьей группе со сроком полезного использования 5 лет.
Служебные собаки и щенки с недостатками, исключающими возможность их использования в службе или племенной работе, подлежат выбраковке.
Нам других примеров и не надо,
На тебя одну лишь посмотри,
И поверишь сразу, что и вправду
Все на свете врут календари.
Что нам паспорт, так себе, бумажка,
Если будто в юности душа,
И любой травинке и букашке
До сих пор внимаешь, не дыша.
Если ты легка, как вольный ветер,
Ну а сердце целый мир вместит,
И тебе навек родные дети
Все, кто слаб и у кого болит.
Чередой проходят юбилеи,
Но ни в день сегодняшний, ни впредь
Ни о чём на миг не пожалеем,
Да и то сказать, о чём жалеть?
Будь весёлой, кроткой или гордой,
Только будь ты, смейся, говори.
А года… какие наши годы,
Ведь известно, врут календари.
О детстве, может быть, ленивый
Не написал и не сказал,
Что нет у нас поры счастливей,
И возразить, мол, тут нельзя.
Но кто ж тогда, когда не дети,
Без исключений, сто из ста,
Хотят всего сильней на свете
Как можно раньше взрослым стать.
Свой рост усердно отмечают
(Как дело медленно идет!),
И если годы округляют,
То исключительно вперед.
Но разве это счастье, если
Ты сам не ведаешь о нем…
С такой же страстью, что и детству,
Мы оды юности поем.
И здесь давайте вспомним, братцы,
Как друг Алешка ли, Кирилл,
Когда нам было по семнадцать,
«Старик» при встрече говорил.
Мы планы строили, вкушая,
Как в сорок, может, сорок пять
Нас будут – должность-то большая! −
«Кирилл Петрович» величать.
…Мой век приблизился к вершине,
Уже без шуток я – старик.
Что суждено мне, совершилось,
На что способен был, достиг.
Я жизни каждое мгновенье
Ценю теперь как высший дар.
И с завистью к чужим свершеньям
Я не заглядываю в даль.
А что не темный − белый волос
На голове, какой пустяк…
Выходит, самый лучший возраст
У стариков? Выходит, так.
Ликуют слуги произвола,
Пыл не унявшие в войне:
Кошмар их жизни - Моторола -
Ушёл к Олесю Бузине.
Избрали самое простое,
Чем, наконец, прикрыть свой срам,
Уж коль врагам на поле боя
Арсений был не по зубам.
Но не учли они прокола,
Не осознали промах свой:
Суть в том, что мёртвый Моторола,
Куда опасней, чем живой.
Его убийство, без сомнений,
Сподвигнет новый поворот...
Вот уж и дом, где жил Арсений,
Зовёт «Дом Павлова» народ.
Ещё при жизни став легендой,
Теперь он круче во сто крат!
И будет славен, как Альенде,
Как Че Гевара, как Марат.
Так что готовьтесь к тяжкой доле
Все те, кто в лифт подкинул тол:
Придут на смену Мотороле
Десятки, сотни моторол!
Донецких бандитов у власти сменили
На тех же бандитов...Уже из Днепра
И впрямь на майдане дебил на дебиле.
Кому и чему Вы кричите УРА?!
По всем городам теперь банды шныряют.
Ну что ж... настоящий семнадцатый год.
И те, кто стоял на майдане, пусть знают:
"Народная власть" в КАЖДЫЙ ДОМ ВАШ ПРИДЁТ!"
С такими законами в дом Ваш ворвётся,
Что счастьем уплывшим «январский пакет»
Диктатора Яныка вмиг обернётся.
Но поздно. Утерян обратный билет.
Ушлёпки! Типичные жертвы абортов!
Ведь это и ВЫ привели в дом войну.
Я Вам заявляю решительно твёрдо:
"Вас Ваши потомки в веках проклянут
За то, что молясь на портреты Бандеры,
Вы предали начисто память дедОв.
За то, что и "цвет" Вы сменили, и веру, -
Прощения Вам не снискать от Богов.
За то, что к сгоревшим в Одессе безвинно,
Не знали вы жалости, быдлом назвав.
Кого ж наградили теперь высшим чином
Вы, выбор свой сделав… и совесть поправ?!
Девизы майдана давно позабыты!
Где ж Ваше достоинство? Эх… Вашу мать!
Кем Ваши соратники были убиты?
Кто отдал жестокий приказ в них стредять?
Как быстро на милость Вы гнев заменили,
Лишь призрак Европы мелькнул (или нет?)...
Средь Вас, знать, не только дебил на дебиле,
Подонков и мразей шикарный букет.
Пылает Донбасс! Кто виновен, скажите,
Что гибнут невинные в пекле войны?
Уверена, - Путина Вы обвините,
Но он вождь России. Не нашей страны.
Вина его в том лишь, что встал на защиту
Державы своей. Так ведь право имел.
А Вы, чьи мозги безнадёжно промыты,
Всем нам уготовили страшный удел.
Рабами востока народ называя,
Вы в рабство Америке сдали всех нас
Крым ручкой махнул… и Донбасс уплывает.
Под страхом АТО Вас клянёт он сейчас!
Всех тех, кто орёт: «Смерть врагам!», и с усмешкой
Взирает, как гробит война города,
Взирает на жён… матерей безутешных, -
Ни мы, ни они не простим никогда!
А впрочем, возможно ль винить Вас, убогих,
За то, что Господь Вас умом обделил?
И нужно ль обилие строк эти строгих...
Понять не дано Вам: «МАЙДАН ПОГУБИЛ
Не только «Небесную сотню» ВПУСТУЮ, -
ВПУСТУЮ майдан погубил всю страну!
Нет сил быть корректной... ИДИТЕ ВЫ к Х@Ю!!!
Ведь это и Вы привели в дом войну!
«28 марта на учебном полигоне 35-й армии в городе Белогорске Амурской области во время практических занятий по огневой подготовке погиб командир батальона связи майор Сергей Солнечников»
«Произошла нештатная ситуация: граната после броска военнослужащего по призыву попала в бруствер окопа. Командир батальона мгновенно сориентировался в обстановке и, отбросив от солдата гранату, накрыл его своим телом, чем спас ему жизнь».
***
Встречает утро стук дверей
В унылом ДОФе*.
Не опоздать! Успеть! Скорей!
Не выпит кофе.
Касанье губ ещё свежо
На тёплой коже.
Всё как обычно, он ушёл
Не потревожив.
Будильник громко затрещал,
Собой разбужен.
Он убежал, но обещал
Успеть на ужин.
……………….
Солдатик выполнил бросок
Не так, как надо.
На дно окопа, на песок
Легла граната.
Дымясь, шипит змеёй запал,
Мороз по коже.
И смерть, укрытая в металл
Искала: «Кто же»?
Как эта пауза мала,
Нелепа, дика,
А смерть чего-то всё ждала,
И счётчик тикал.
«Один»! Пропали все слова,
Пульс бьётся глухо!
Беззвучно кто-то цифру «два»
Шептал на ухо.
Страх, оживая, спины гнул
Сжимая, плавя,
И только он на «три» шагнул…
От взрыва пламя
Рванулось, разорвав свой дом,
К стоящим возле,
Жизнь разделив на ту, что «до»,
И ту, что «после».
………………
На кухне розовый плафон
Спокойно светит.
Молчит мобильный телефон,
Играют дети.
Пушистый мартовский снежок
За шторой кружит.
Всё будет очень хорошо
И скоро ужин.
*ДОФ, ДОС – дома офицерского состава в военных городках
23.10.13 в Киеве на 80-м году из жизни ушел мой папа. Больше и светлее всего я его помню по детству, прошедшему в городе Белая Церковь на Киевщине. Ниже - то, что мне захотелось и удалось выразить словами по этому печальному поводу:
Папе напоследок
------
Папа, ты улетаешь, меня оставив.
Вышел в осенний вечер, не взяв пальто.
Вещи переживают своих хозяев.
Память переживает и то, и то.
Видишь, листом осыпанная аллея –
Это, хоть и последний, но светлый путь.
Видишь, не дотянули до юбилея -
Вместе потом отметим, когда-нибудь.
С неба слетели ангелы, невесомы.
Горло набухло, будто от оэрви.
Чую: твои веселые хромосомы
Что-то лопочут нежно в моей крови.
Кстати, а наша Церковь осталась Белой.
Белой, как обыватели ни грешат.
То, что ни ты, ни я не успели сделать,
Внуки и наши правнуки дорешат.
Верю, они послужат своей Отчизне.
Знаю, не убоятся и в пир, и в бой.
Может, и на вопросы о смысле жизни
Нашей они ответят за нас с тобой.
В доме тебя по-прежнему ищет котик,
С чашки, тобой оставленной, воду пьет.
Ангел, а может беленький самолетик
В небе над Белой Церковью кольца вьет…
Этот марш не исполняли всуе
Оркестранты нашего полка,
Но когда гремел он, торжествуя,−
Пробирала дрожь наверняка.
Для эмоций не хватало места,
Мы шагали, как в последний раз.
И жалели, так жалели, если
Было мало зрителей у нас.
Я давно обвыкся на «гражданке»
И напевы мирные пою,
Но звучит «Прощание славянки»,−
И опять я в памятном строю.
И опять к плечу плечо прижато,
Локоть друга чувствует рука…
Где теперь вы, бравые ребята,
Из того гвардейского полка?
Природу, нашу «мать», «оберегая»,
Живем, «отца» порою забывая.
Прости, «отец», не делай нам «кирдык»,
Тебя мы любим, наш РОДНОЙ ЯЗЫК!
Стихи читая, вижу я нередко,
Как ставят люди авторам отметки,
Порой, глазами сделав лишь «пробег»,
Вмиг «обрекая» юмориста на успех.
Конечно, юмор здесь всего превыше,
И его духом в нашей Хохме дышат,
Но честными быть нужно до конца,
Давайте все же уважать «отца»!
Никто не застрахован от ошибок,
И Хохмодром наш создан для улыбок.
Бывает — в комментариях подсказка,
Со смайликом, с любовью, с лаской.
Исправит автор — коммент тот "уйдет",
Но очень жаль, когда наоборот.
Когда «живут» «шедевры» с опечаткой,
И остается для меня загадкой,
Иль автор сам себя не уважает,
Или его подсказка раздражает?
Считает он, что стих и так неплох,
И лезут всякие тут с «ловлей блох»?
Речь не идет о спорных эпизодах,
Специалистам много там работы,
Речь о простых ошибках и описках,
На этом слове Бузотера вижу близко:)
Эх, Моголем бы стать мне на минутку,
И превратить бы все в лесную шутку,
Да только есть у нас еще ЧИТАТЕЛЬ,
А он «отца родного» почитатель!